Затем она догадалась.
— Рог! — Она вслепую замахнулась им на Грэма. — Это рог!
Он громко рассмеялся, хотя девушка ощутила, как он пригнулся.
— Верно, хотя, научно выражаясь, я полагаю, что это олений рог. — Молодой человек забрал рог у нее. — Я положил его себе в карман прошлой ночью в доме и забыл о нем.
— Ага. Трофей могучих охотников? — Софи ждала, потому что Грэм никогда не упускал возможности пошутить на тему своих братьев или отца.
Другой объект, маленький и круглый, теплый от его руки или, возможно, его кармана, приземлился на ее ладонь. Девушка зажала его в руке. Кольцо? Она рассеянно надела его на палец. Кольцо подошло ей.
Софи покрутила пальцем и засмеялась.
— Как оно смотрится?
Теплые пальцы Грэма молча завладели ее рукой и сняли кольцо. У Софи возникло ощущение, что она сказала или сделала что-то неправильно.
— Это что-то значимое? — Она не хотела легко относиться к происходящему, но опять же, это была просто игра. Не так ли?
— Просто кое-что старое, — медленно ответил Грэм. — Дай мне руку снова.
В этот раз его прикосновение ощущалось другим. Менее игривым, более… неистовым? Затем он потянул их обе руки вверх и приложил ее ладонь к своему лицу.
Софи медленно втянула воздух. За все их часы, проведенные наедине, они никогда не дотрагивались друг к другу, кроме прикосновения руки к руке. Сейчас ее рука обхватила его скульптурный подбородок, ее пальцы неуверенно касались небритой щетины на нем. Девушку удивила жесткая структура волос. Она думала, что бороды — мягкие, как мех у животного. Затем она осознала, что его подбородок двигается под ее рукой.
Софи медленно отвела руку прочь. Случилось что-то серьезное.
— Грэм, с тобой все в порядке? — Она начала поднимать повязку на глазах. — Что произошло?
— Ничего… совсем ничего. — Грэм отвел ее пальцы от повязки, снова приложил ее ладонь к своей щеке, удерживая ее там. Пока ничего. Это еще не по-настоящему. Закрыв свои глаза, он сконцентрировался на ощущении прохладной руки Софи на своей щеке.
Софи жила в такой безопасности, была так защищена. Знала ли она о разнице между мужской и женской кожей? Ощущала ли она когда-нибудь, что по ее обнаженной, нагретой солнцем коже струится прохладный поток? Это была всего лишь невинная детская чувственность. А что насчет атласной гладкости разгоряченной кожи, приоткрытых губ, вулканического жара плоти, прикасающейся к плоти?
Его брюки стали тесны от таких мыслей — черт, прошло уже несколько недель! — и неосознанно кончики его пальцев изменили свое намерение с невинной демонстрации на опытное соблазнение. Рука Грэма скользнула вниз по ее запястью до чувствительного локтевого сгиба, прикосновение было медленным и целеустремленным.
