– Так что же вам нужно?
Сутенеришка оправился от испуга и, судя по всему, счел, что нападение – лучший способ обороны. Ну, ну, пой-щебечи, щегол: наглости и важности тебе придают не твоя квартира в центре Парижа, не шмотки за тысячу евро, не шлюха в красном белье, а твои связи и покровители. Ты держишь за яйца кое-кого из влиятельных шишек, ты потакаешь их порокам в обмен на обещания полной безнаказанности, да только в верхах, в секретных отделах легиона решили, что надо выкинуть гнилые фрукты из корзины. Твоих клиентов бросят на растерзание толпе, чтобы преподать наивным сердцам урок: никто не уйдет от закона – ни высокий пост, ни деньги не освобождают от обязанностей, даже если, по словам Христа, удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Небесное. Аминь.
Пора уже вцепиться зайцу в глотку и душить до тех пор, пока он не почувствует клыки в гортани.
– Вот что, Жозеф: нам известно, что дюжина девчонок работает на тебя. Выгодное у тебя дельце.
– Не знаю, кто именно распространяет такие слухи про меня, но…
Он решительным жестом прервал его – будь любезен, не прикидывайся добрым малым, ставшим жертвой заговора, не изображай оскорбленную невинность.
– Есть куча способов заставить этих девчонок заговорить. Мы без труда получим разные признания, важные свидетельства. Содержание притона потянет от семи до десяти лет. Но оргии, организуемые для добропорядочных христианских жен и матерей семейства мусульманином, – это уже серьезнее, и гораздо серьезнее: пожизненный срок, а может, и смертный приговор – все будет зависеть от настроения судьи.
– А почему вы думаете, что я провожу подобные мероприятия?
Заяц понял, что хорек его не отпустит, что какие-то хищники, более могучие, чем его покровители, готовятся расставить огромную сеть, и пытался перестроиться, поменять тактику, старался догадаться, что стоит за словами фараона, чтобы найти какую-нибудь лазейку…
– Я не думаю, я в этом уверен. Мы побеседовали с одним из ваших… скажем мягко, танцовщиков, которого ты нанял недавно. С ветераном Восточного фронта. Кажется, женщинам нравится щупать слепых и безруких.
Он умолк, давая Жозефу время переварить информацию, и принялся созерцать лепнину на потолке. Дома он ударялся об потолок своей двухкомнатной квартирки, если резко выпрямлялся во все свои метр восемьдесят пять, и с трудом протискивал плечи и брюхо в двери ванной и сортира. Он, тративший все свое время на то, чтобы вылавливать пройдох в их роскошных норах, сам обитал в конуре. Воистину, неисповедимые пути Господни если и не жестоки, то уж точно похожи на насмешку. Он надеялся все же, что эта Господняя ирония будет его сопровождать не до самой смерти. Иногда помимо микробов его нутро терзали по ночам сомнения, они не давали ему заснуть. Тогда он осторожно садился на кровати, пытаясь не разбудить храпящее рядом страшилище – все напрасно, она всегда просыпалась, – и до рассвета думал, есть ли на самом деле жизнь по ту сторону, не был ли Бог исключительно выдумкой людей, и выбрал ли он сам хорошее дело, чтобы однажды получить вознаграждение за свои несбывшиеся надежды. Боже, избавь меня в другой жизни от ремесла шпика и христианина.
