— Там впереди есть ручей, где мы сможем напоить лошадей и перекусить, если вы голодны. — Он вдохнул аппетитный аромат жженого сахара и сливочного масла. — От запаха ваших булочек у меня разыгрался аппетит.
Ему показалось, что она слегка побледнела, но вполне возможно, что причиной тому был убывающий свет дня.
— Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня. Лошади прекрасно обойдутся до…
Артур услышал приглушенный, но яростный лай. Он догадался, в чем дело, когда заметил нескольких подростков. Через плечо одного из них был перекинут мешок.
— Поедем, — сказал он. — Можно сделать остановку у следующего ручья.
Анна подозрительно прищурилась, а когда поняла, что случилось, направила свою лошадь к стайке мальчишек, готовых утопить мешок в ручье.
— Нет! — закричала она. — Остановитесь!
Мальчишки оцепенели от изумления.
— Что у вас там? — спросила Анна.
— Там всего лишь щенок, миледи. Это самый больной и слабый щенок из всего помета, — ответил старший.
— Дайте мне на него взглянуть, — потребовала она.
Один из младших мальчиков сказал:
— Вам он не понравится, миледи. От него отказалась собственная мать. Он умрет голодной смертью, если мы от него не избавимся.
— Покажи, — настаивала Анна.
Мальчишки принялись смущенно шаркать ногами, будто их поймали за какой-то позорной проделкой, хотя единственное, что они собирались сделать, — это проявить доброту к щенку.
Старший из них опустил мешок на землю, развязал его И представил на обозрение самого тощего и уродливого щенка, какого Артур когда-либо видел.
— Он очарователен! — воскликнула Анна и спрыгнула с лошади, прежде чем Артур или Робби смогли ей помочь.
Мальчики посмотрели на нее, как на слабоумную.
Анна опустилась на колени и взяла на руки трогательный комочек со свалявшейся серо-черной шерстью.
— Бедняжка напуган. — Она подняла глаза на Артура, ища его сочувствия. — Посмотрите, как он дрожит.
Артур тотчас же определил, что этому несчастному малютке, щенку шотландской борзой, недолго осталось жить. Он был очень мал и ужасно тощ. Должно быть, мать отказывалась его кормить с момента рождения.
— Мальчишки спасают его от еще худшей и более тяжелой смерти, — сказал он мягко. — Он не жилец.
Анна прищурилась и сжала губы, предоставив ему возможность видеть выражение железного упрямства, которое, как он заподозрил, было под стать его собственному.
— Я возьму его.
Ее благородное сердце не давало ей возможности видеть реальное положение вещей.
— Как вы собираетесь его кормить?
