Висевший под рубашкой магистра амулет становился все теплее, появилось еле заметное покалывание, признак того, что объект поиска находится неподалеку, в одном из домов района для богатых квартирантов.
Однако по этим признакам можно было определить только общее направление и расстояние, но последнее -очень приблизительно. Вот и ходили усталые путники кругами, пока Гизелиус не убедился в точном местопребывании жены. И не только амулет, но и замеченная им охранная сторожка, именно такая, какую всегда ставила Тренна, подтверждали, что их путешествию пришел конец.
Звать хозяйку магистр не стал, шепнул несколько слов сломанному прутику и бросил его через калитку. Сторожка как нитка потянулась за зачарованной веткой, а магистр тем временем открыл калитку и шагнул внутрь. Девушки особого приглашения ждать не стали, проворно шмыгнули следом.
Подняв с земли свой прут, магистр приподнял его повыше и осторожно пропустил в невидимые ворота спутниц, настороженно наблюдавших за его манипуляциями.
- Зачем это? - шепнула Риселла, проследив, как магистр осторожно прикрыл калитку и воткнул прутик в щель.
- Должен же муж проверить, чем занимается жена, когда он далеко? - Загадочно обронил маг, шагая на низкое крыльцо и легким взмахом руки отпирая все запоры.
В полутемной прихожей, освещенной лишь попадающим с улицы через узкое оконце вечерним светом, магистр не задержался, широко распахнул ту дверь, к которой тянул его амулет и собственное ощущение полузабытого эмоционального фона Тренны.
И потрясенно замер, недоверчиво разглядывая чистенькую кухню, уютный жар угасающих в очаге угольков, тусклое поблескивание начищенной посуды и мягкий свет свечи, играющий на лицах мирно ужинающей за кухонным столом пары.
Женщину он узнал мгновенно, да и не мог не узнать, несмотря на легкую иллюзию. Тренна была почти такой, какую он и представлял себе в мечтах. Ладная фигурка со слишком пышноватыми, на взгляд придворных жеманниц, формами, курносое лицо с живыми карими глазами и пухлыми губками, и русые, с медным отливом, локоны, свернутые на затылке в строгий узел.
А вот её сотрапезника видел впервые, в этом маг мог бы поклясться. Как и в том, что немолодой, плотный мужчина с грубоватыми чертами крупного лица носит очень мощный защитный амулет, полностью скрывавший все эмоции. И скорее всего, не только их.
Однако он больше не интересовал Гизелиуса, однозначно растолковавшего себе представшее зрелище. Теперь у магистра больше не было никаких сомнений в предательстве жены, и оставалось только поставить в их отношениях последнюю точку, он и так слишком затянул с этим поступком. Магистру частенько приходилось слушать смешные анекдоты про мужей, внезапно вернувшихся с охоты, и он неизменно от души смеялся над простаками, верившими в верность жен, и в бешенстве гонявшимися за застигнутыми врасплох соперниками.
