К счастью, сейчас Персефона была здесь, с Аидом, и бог был слишком занят ею, чтобы заметить, что в его владениях без приглашения появился полубог. Аид мог очень бурно отреагировать на такое оскорбление.
Особенно, если неприглашенный полубог принес с собой сосуд с могущественной кровью, тем более с кровью Тифона. Сын древнейшего бога Тартара, Тифон, чье имя было дано этой самой части владений Аида, был опасным и смертоносным. Его силы было достаточно, чтобы свергнуть самого Зевса, повелителя богов. По крайней мере, так было до тех пор, пока Олимпийские боги не объединились, чтобы заманить Тифона в ловушку под горой Этна.
— Спасибо, что не сумели убить его, — сказал Страйкер, держа сосуд так, что можно было увидеть светящуюся пурпурную кровь, взятую у пойманного Титана. С этим Страйкер мог пробудить мертвых и вернуть наиболее могущественного из наказанных.
Война.
Крепко держа сосуд, Страйкер направился в самую нижнюю часть Тартара. Этот уровень был отведен извергам и богам, которых победили Олимпийцы. Тем, кого они опасались больше всего.
Сейчас его притягивала гробница, найденная Страйкером еще ребенком. Окруженный мраком, он все еще мог видеть выражение страха в глазах своего отца…
— Что это, папа? — Страйкер указал рукой на статуи двух мужчин и одной женщины.
Аполлон преклонил колено, опустившись рядом с ним.
— Они — то, что осталось от Махаэ.
— От чего?
— От духов битвы.
Аполлон указал на самую высокую статую в глубине. Крупного телосложения и с фигурой воина, статуя заставила семилетнего Страйкера задохнуться от страха при мысли, что он оживет и придет в этот мир, чтобы причинить ему боль.
— Это Война. Самый жестокий из Махаэ. Он был создан всеми богами войны, чтобы уничтожить хтонианцев. Говорят, что он и его приспешники преследовали их, пока те не оказались на грани вымирания. В финальной битве, которая длилась целых три месяца, Война удерживал в подчинении последних из хтонианцев, пока они не обманули его. Осажденный, он пронзительно закричал, когда его силы связали заклинанием. После чего его оставили здесь в нынешнем состоянии. И он будет находиться здесь и дальше до тех пор, пока кто-нибудь опять не пробудит его.
Для мальчишеского ума Страйкера это казалось довольно суровым наказанием. Низким и жестоким.
— Почему боги не убили его?
— Мы были недостаточно сильны. Даже объединив свои силы, мы не смогли покончить с ним.
В то время ничто из этого не имело смысла для Страйкера.
