. Савитар кричал что-то демонам, но, пока Аполлими была здесь, Страйкер не мог слышать звук.
Будь они прокляты.
Тщательно скрыв выражение глаз, он опять посмотрел на Аполлими.
— Так что я могу сделать для тебя, матера? — спросил он, используя атлантское слово «мама».
Аполлими сделала длинный медленный вдох, пытаясь обнаружить истину. Страйкериус всегда был убедительным лгуном. Когда-то они объединили свои силы против Аполлона. Но те дни прошли, и теперь оба танцевали вокруг друг друга в сложном поединке, добиваясь преимущества.
Она хотела бы выкинуть отсюда его и его даймонов. Но, несмотря на обострение их отношений, они обеспечивали ее компанией и армией, что позволяло ей по-прежнему сохранять власть и влиять на мир людей. Не говоря уже о том маленьком пунктике, что, пока они поклонялись ей, они питали ее силы.
В отличие от небольшой группы ее жриц, которые по-прежнему жили и служили в мире людей, даймоны обладали гораздо большей властью. Они могли предоставить ей средства для защиты Апостолоса.
— Я хочу, чтобы твои даймоны подчинили себе Войну. Немедленно.
— Сейчас день, и, пока солнце не сядет, он вне пределов нашей досягаемости. Ты же не хочешь, чтобы один из нас сейчас погиб и истощил твои силы?
Она хотела бы стереть это самодовольное выражение с его красивого лица. В отличие от остальных светловолосых даймонов, его короткие волосы были такими же черными, как и его сердце. Превосходная окраска помогала ему не выглядеть точной копией своего отца.
— Защити его, Страйкериус. От этого зависит твое существование. Помни, я убью тебя, чтобы защитить его.
Страйкер заставил себя подождать, пока она скроется из виду, прежде чем скривить губы в отвращении. Он не мог поверить, что когда-то был достаточно глуп, думая, что Аполлими любит его как сына. Что она будет защищать его и заботиться о нем так же, как об Ашероне. И каждый год, что прошел с момента, когда Страйкер забрал жизнь собственного сына, доказывая ей свою преданность, он был вынужден видеть правду об отношениях с «его» матерью, только увеличивал его горечь.
— Разорви его на куски, Война, — сказал он, взглянув назад в сфору. Он жаждал крови. К сожалению, там ничего не было. Никаких признаков Войны, Ашерона или Савитара.
Гневно зарычав, Страйкер швырнул сфору об стену, разбивая ее. Куда, к дьяволу, они все подевались?
— Война сбежал.
Артемида подняла взгляд, услышав гневное заявление Ареса, появившегося в центре Зала Богов, где она и остальная часть греческого пантеона устроили маленький пир.
