Глаза Гермионы опять наполнились слезами. Рон слез с кровати, снова обнял её за плечи и, глядя на Гарри, неодобрительно покачал головой, словно укоряя его за отсутствие такта. Гарри не знал, что сказать, ещё и потому, что Рон, обучающий кого-то тактичности, представлял собой зрелище до крайности необычное.
– Я… Гермиона, прости… я не…
– Не знал, что мы с Роном отлично понимаем, к чему может привести наш с тобой поход? Ну так мы понимаем. Рон, покажи Гарри то, что ты соорудил.
– Брось, он же только что поел, – сказал Рон.
– Ничего, пусть знает!
– Ну ладно. Пошли, Гарри. – Рон во второй раз снял руку с плеч Гермионы и потопал к двери. – Пошли.
– А в чём дело? – спросил Гарри, выходя следом за Роном на крошечную лестничную площадку.
– Десцендо! – пробормотал Рон, направив свою палочку на низкий потолок.
Прямо над их головами открылся люк, а к ногам соскользнула лестничка. Из квадратного отверстия в потолке понеслись жуткие звуки, словно там что-то всасывали, стеная, а с ними и неприятный запах вскрытой канализации.
– Это упырь ваш, что ли? – спросил Гарри, никогда не видевший вживе твари, которая временами нарушала тишину ночи.
– Он самый, – ответил Рон и полез по лестнице вверх. – Поднимайся, взгляни на него.
Гарри поднялся следом за Роном на миниатюрный чердак. Когда там оказались его голова и плечи, он увидел в паре шагов от себя существо, которое крепко спало в сумраке, широко раскрыв рот.
– Но он… он какой-то… Разве упыри носят пижамы?
– Нет, – ответил Рон. – Кроме того, они редко бывают рыжими, да и прыщей у них обычно поменьше.
Гарри, испытывая лёгкое отвращение, разглядывал спящую тварь. Формой и размерами она походила на человека, и, когда глаза Гарри свыклись с сумраком, он понял, что на ней совершенно явно старая пижама Рона. А кроме того, Гарри был уверен, что упыри – это, как правило, существа слизистые и лысые, а никак уж не волосатые да и таких, как у этого, ярко-красных волдырей на физиономии у них тоже не бывает.
– Это я, понимаешь? – сообщил Рон.
– Нет, – ответил Гарри, – не понимаю.
– Я тебе в комнате всё объясню, а то меня от этого запаха с души воротит, – сказал Рон. Они спустились по лесенке, которую Рон тут же вернул в потолок, и возвратились в комнату, к Гермионе, по-прежнему разбиравшей книги. – Когда мы уйдём, упырь слезет вниз и поселится здесь, в моей комнате, – сказал Рон. – Думаю, он этого ждёт не дождётся, хотя точно сказать трудно, потому что он только и умеет, что стонать да слюни пускать. Но когда говоришь ему об этой комнате, он всё время кивает. В общем, он будет мной, но только больным обсыпным лишаем. Здорово, а?
