Он помедлил, прежде чем ответить.
— Он значит для меня больше, чем мой собственный отец. Я благодарен ему за это.
Элоиз неудержимо хотелось спросить, что Джем имел в виду, но она сдержалась.
— Я тоже не желала, чтобы мама выходила замуж. Я хотела, чтобы мы были с ней вдвоем.
— А у нее никого не было?
Элоиз пожала плечами.
— Пару раз появлялась такая возможность… но, наверно, из-за меня мама отказывала. — Она немного помолчала. — Сейчас я бы все изменила.
— Смогли бы?
— Думаю, она не такой представляла себе свою будущую жизнь.
Но теперь слишком поздно. Мама давно умерла. Элиоз отвернулась. Она посмотрела на свои побелевшие пальцы, судорожно вцепившись в колени.
Слеза упала на руку. Элоиз вытерла глаза.
— Зачем я обратилась к отцу, когда прошло столько лет? Я только всем сделала больно.
Он молчал, не отрывая глаз от дороги. Она поняла без слов, что произошло в семье при внезапном появлении неизвестной дочери.
— Хотя это не моя вина. — Ей показалось, что нужно объясниться. — Винить следует вашего отчима.
— И вашу маму. — Джем искоса взглянул на нее. — В такой ситуации всегда замешаны двое.
— Она не была замужем.
— Но знала, что он женат, — ответил Джем. — Не надо огульно обвинять. Вы же не знаете, что между ними произошло.
— Она была на двадцать семь лет моложе его. Ей было девятнадцать. Только девятнадцать!
Столько же, сколько вашей Софи Вестбрук, добавила она про себя. И вызывающе взглянула на него.
— Как по-вашему, кого надо больше винить?
— Встретитесь с Лоренсом — выясните.
Мудрый совет. Очень много зависит от того, что скажет виконт Пулборо.
Элоиз отвернулась и стала смотреть в окно. По обеим сторонам расстилалось Колдволтхэмское поместье. Зеленые деревья на зеленых лугах, где пасутся олени.
И все принадлежит ее отцу. Такое богатство! Может, это стало причиной?..
Впереди показалось аббатство. Фасад из белого камня выглядел одновременно волшебным и пугающим. Стали видны сады и тщательно подстриженные газоны.
И ее отец владеет всем этим, разозлилась Элоиз.
Ей всегда хотелось иметь сад, свой собственный. Она завидовала школьным друзьям, у которых было хоть какое-то подобие сада.
— Вы играли здесь? — спросила она, чтобы как-то отвлечься.
— Не здесь. Аббатство летом почти всегда открыто для посетителей. Остается лишь небольшой отгороженный участок для семьи.
Элоиз заерзала на сиденье. Как странно, что можно владеть всем этим и не пользоваться. Какой-то совершенно другой мир. И она стоит на его пороге. Собираясь вторгнуться в него. Нежданная и нежеланная.
