— Нет, — хитро улыбнулся Лиир. — Копья — это для всадников. У меня есть кое-что гораздо интереснее…
Когда мы подошли вплотную к орудиям пытки, по недоразумению называемым тренажерами, я увидел, что за ними находится небольшая стойка, накрытая плотной тканью. Лиир подошел поближе и стянул накидку со стойки. А на ней… Я задохнулся от восхищения.
Прямой металлический шест длиной метра полтора был весь украшен гравировкой и посередине был снабжен резной деревянной рукояткой для удобства. Сантиметров по тридцать с каждой стороны было сплющено, словно по концам шеста проехал асфальтоукладочный каток. Плоским участкам придали листовидную форму и, судя по всему, очень остро наточили. Все оружие было отполировано до блеска и сверкало так, что было больно глазам.
— Ух ты! — Я был в восхищении. — Какая красота!
— А то, — хмыкнул мастер, аккуратно беря в руки оружие. — Моя гордость. Ее делали по моему заказу еще в то время, когда я был немногим старше тебя. Больше такой ни у кого нет.
— Тяжелая, наверное, — в сомнении протянул я. Вместо ответа мастер бросил оружие мне. Еле успев его перехватить, я изумленно вскинул брови: вес этого произведения искусства (ну не поворачивается у меня язык назвать это сокровище простым оружием) не превышал трех-пяти килограммов. О-о-о… Таким оружием я бы дрался с удовольствием. Даже вопреки моей нелюбви ко всему древковому колюще-режущему.
Хорошенько рассмотрев мою восхищенно-изумленную физиономию, Лиир тихонько хмыкнул и пояснил:
— Ее ковали нимфы. Секрет своего сплава они никому не разглашают. Знаю только, что туда входит большое количество серебра, алмазная пыль и немного крови будущего владельца. Зато оружие из него получается идеальным, хотя и невероятно дорогим, и не служит никому, кроме своего хозяина или того, кому дано прямое разрешение, в данный момент тебе. Если бы ты захотел взять ее просто так, тебе бы не поздоровилось. Последнему вору она прожгла руки до кости. — Лицо мастера потемнело, и он потер ошейник. Видимо, рабство было для него тяжелым испытанием.
— Как ее зовут? — Я был уверен, что у такого оружия есть имя. Если у оружия есть душа, то есть и имя. И не имеет значения, какое именно это оружие.
У моего друга в клубе был нож. Обычный, без каких-либо украшений, с простой деревянной рукояткой и коротким лезвием. Витька называл его Меткий. И что? У него нож всегда попадал в десятку, а у других то летел рукоятью вперед, то падал на полпути. Все удивлялись, а тренер только улыбался и однажды посоветовал Витьке никому не давать нож в руки, так как это только его, Витькино, оружие, и других оно слушаться не будет.
