— А сбежать не пробовал? — вырвался у меня вопрос.
Улыбка исчезла, будто ее и не было. Элли нахмурился и сердито глянул на меня.
— Последний идиот, который попробовал отсюда сбежать, умирал в течение пяти суток, все это время корчась в агонии. Я не хочу повторять его участь. Лучше быть рабом, но живым, чем свободным, но мертвым. — Эльф резко развернулся и направился к маленькому сарайчику на краю поля, куда до этого заходили все остальные, оставив меня в одиночестве.
Вот оно как… Значит, рабство лучше… Но ведь они все обречены. Неужели они не понимают, что умрут в любом случае? Что сиин просто не даст им шанса?
Или боятся перемен?
Я так сильно задумался, что, когда на мое плечо легла широкая ладонь, я подскочил от неожиданности и, обернувшись, увидел ухмыляющегося Лиира.
— Так, парень, а теперь давай разберемся, что ты умеешь, — сказал он.
— Ну-у… — протянул я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Наверняка же он меня спрашивает не о моих навыках печати на компьютере, а о владении холодным оружием. — Я умею обращаться со шпагой и немного — с короткими парными мечами. Люблю кинжалы и метательные ножи, из лука стрелять умею, но очень не люблю…
Мастер выслушал меня и задал неожиданный для меня вопрос:
— Тебе приходилось убивать?
— Что? — опешил я. — Нет, не приходилось.
— Значит, ты ничего не умеешь, — резюмировал он.
— Эй! Это почему? — Сказать, что я был оскорблен, значит ничего не сказать. — Я умею драться.
— Неверно, — отрезал Лиир. — Ты умеешь фехтовать. У гладиаторов один принцип: убей, или убьют тебя. Причем убить надо так, чтобы это было красиво.
Меня передернуло. Дожил — иду рядом с человеком, который рассуждает о том, чтобы я научился убивать красиво. За что мне все это?
— Ты правша или левша? — тем временем продолжал расспросы Лиир.
— Левша. — Я не понимал, куда заходит разговор.
Мужчина походил вокруг меня, заставил сделать несколько приседаний, похмыкал и направился к тренажерам, позвав меня с собой.
— Пойми, парень, — втолковывал он мне на ходу. — Быть гладиатором — значит быть убийцей. Ты должен убить своего врага первым, чтобы он не убил или не покалечил тебя. Покалеченный раб — мертвый раб, запомни это. — Я запомню. — Шпаги и ножи — это, конечно, хорошо, но для арены не годится, — не обращая особого внимания на мои реплики, продолжал свои рассуждения мастер. — Нужно что-то длинное, но не слишком тяжелое, так что двуручник не подойдет.
— А что тогда? Копье? — ужаснулся я. Копья я терпеть не мог, в клубе всегда обходил их десятой дорогой. Сколько тренер ни старался всучить мне очередной деревянный дрын с железкой на конце, я никогда не брал их в руки.
