В ЭТОМ НЕТ НИКАКОЙ ЦЕЛИ.
Затем он повернулся и медленно направился назад к своему каменному сидению.
Райнасон криво усмехнулся. Он уже начал привыкать к таким нелогичным поступкам Хорнга, мышлению которого, казалось, недоставало последовательности. Было похоже, что восприятие им действительности было таким же неупорядоченным, как и бессистемное нагромождение в тайниках его мозга блоков исторической памяти. Да и что с него возьмешь...
Но он, конечно, не был безумцем; просто его мышление протекало в соответствии с законами, незнакомыми землянину. Райнасон постепенно начинал если не понимать такой странный для него способ мышления, то, во всяком случае, относиться к нему с уважением.
- Имеется ли в памяти содержание беседы Теброна с Кором? - снова спросил он.
ТЕБРОН СВЯЗЫВАЛСЯ С КОРОМ СРАЗУ ПОСЛЕ ИЗГНАНИЯ ЖРЕЦОВ. ЭТО ПРОИЗОШЛО В ХРАМЕ.
- Имеется ли память о том, о чем они говорили?
Хорнг сидел молча; казалось, что он пребывает в глубоком раздумье. На протяжении нескольких минут от него не поступало никакого ответа. И вот наконец:
ПАМЯТЬ СПРЯТАНА ГЛУБОКО.
- Можешь ли ты вспомнить, что именно было сказано?
Голова Хорнга снова склонилась набок в его обычной странной манере; Райнасон видел, как в том месте, где голова плавно переходит в туловище, нервно задергался мускул.
ЭТИ БЛОКИ ПАМЯТИ СПРЯТАНЫ ТАК ГЛУБОКО. Я НЕ МОГУ ДОБРАТЬСЯ ДО НИХ.
Райнасон задумчиво смотрел на бумагу, пока перо самописца прочерчивало на ней этот ответ. Что могло повлиять на память и загнать ее блоки так глубоко?
- Можешь ли ты найти в каком-нибудь другом блоке памяти Теброна какие-либо его мысли о Коре?
ДА. ТЕБРОН ВСПОМИНАЛ О ТОМ, ЧТО ВСТУПАЛ В КОНТАКТ С КОРОМ, НО ЭТИ БЛОКИ НЕЧЕТКИЕ. НЕТ НИЧЕГО ЯСНОГО.
Хирлайца вдруг бросило в дрожь, все его огромное тело завибрировало от какого-то внутреннего напряжения, которое даже передалось через автопереводчик, из-за чего перо самописца задрожало и прыгнуло вперед, вычерчивая на бумаге зубчатую линию. Райнасон уставился на аборигена, ощущая, как по спине пробежал какой-то холодок, который, казалось, достигает его грудной клетки, легких. Массивное создание дергалось, как бы предвещая сильное землетрясение; его глаза с каким-то диким выражением выглядывали из глубоких глазниц. Райнасон физически ощущал, что этот взгляд давит на него, как тяжелое темное одеяло. Он медленно поднял микрофон переводчика.
- Ваша раса не забывает, - мягко произнес он. - Почему ты не хочешь вспомнить содержание этой беседы?
