- Кто сказал это? - спросил Райнасон.
Мальхомм покачал головой:
- Будь я проклят, если знаю, - проворчал он и пошел к выходу.
Проводив его взглядом, Райнасон обернулся к Маре; она все еще смотрела, как Мальхомм пробирается сквозь толпу к двери.
- Итак, сейчас ты получила возможность познакомиться с моим духовным отцом, - сказал он.
Девушка бросила на него оживленный взгляд своих глубоких карих глаз:
- Мне хотелось бы попробовать на нем один из телепатеров. Интересно знать, что он думает на самом деле.
- Он думает именно то, что говорит, - ответил Райнасон. - По крайней мере, в тот момент, когда говорит о чем-то, он в это верит.
Она улыбнулась.
- Пожалуй, это единственное возможное объяснение его характера. - Она помолчала, ее лицо стало задумчивым. Затем отметила: - Он не допил свое пойло.
- Ты уже включен в цепь, - сказала девушка. - Кивни или дай мне как-то знать, когда будешь готов. - Она склонилась над телепатером, еще раз проверяя соединения и показания приборов.
Райнасон и Хорнг сидели друг против друга. Огромная темная туша аборигена молча уставилась на землянина. Он никогда не выглядит расстроенным, подумал о своем визави Райнасон, внимательно разглядывая его. За исключением единственного случая, когда они уперлись в каменную стену блока памяти о Теброне, Хорнг демонстрировал полную уравновешенность - он всегда был спокоен, никогда не проявлял никаких признаков раздражения; казалось, что он без всякого интереса относился ко всему происходящему с ним и вокруг него. Но, конечно, если бы аборигены были совсем не заинтересованы в исследованиях землян, касающихся их истории, они бы не стали сотрудничать с ними с такой готовностью. Хирлайцы вовсе не животные, которыми можно командовать. Возможно, декодировка их истории, приведение всей сохранившейся информации в стройный порядок в какой-то степени представляла интерес для них самих; во всяком случае, они никогда не пытались выстроить факты из своей собственной истории в стройный логический ряд.
И это было не так уж удивительно, подумал Райнасон. Хирлайцы не имели своей письменности - их телепатические способности делали это излишним. А классификация материала в строго определенных рамках была свойственна земным языкам как части менталитета землян. Такое организованное мышление явно не было присуще хирлайцам, по крайней мере сейчас, на закате их цивилизации. Громадные аборигены на протяжении веков влачили серое существование, по-своему вспоминая о ярком прошлом. И их расовые интересы в значительной степени отличались от устремлений землян.
