— Мне нужна свистулька и плитка шоколада для Мими! — сказал он.
Всю обратную дорогу Ибрагим свистел что было мочи. Он бежал прямо по мостовой. Ребята еще играли в мяч. Они преградили ему дорогу.
— Дай посвистеть! — попросил толстый подросток и почему-то снова показал язык. — Не то отберем свисток!
Опасаясь, что начнется драка и поломается шоколадка, Ибрагим припустился бежать.
— Деревенщина! — неслось ему вслед. — Дурачина! Когда опасность миновала, Ибрагим нащупал плитку, вспотевшей рукой вынул ее, развернул и полизал. Шоколад был мягкий, как рахат-лукум. И очень сладкий. На краешек плитки села муха. Ибрагим согнал ее и снова лизнул шоколад. Плитка значительно уменьшилась — обертка стала для нее слишком просторной. Это несколько смутило мальчика, но ненадолго.
— Три-та-та! Три-та-та! — весело засвистел он и, подпрыгивая, помчался что было сил.
Подбежав к дому, Ибрагим обтер свисток и сунул его в карман. Он уже хотел было постучать в дверь, как вдруг услышал пронзительные крики и проклятия госпожи. Ему бы сразу улизнуть, а он замешкался, и тут рассвирепевшая Закия приподняла его за уши, будто кролика, опустила и приподняла снова:
— Клянусь родной тетушкой, ты не останешься в моем доме! Я выброшу твои пожитки! Убирайся! Мими, метлу!
Мими отправился на кухню. «Мама опять будет его бить! — думал он. — Мы вместе играем, я дружу с ним…» И, схватив метлу, мальчик выкинул ее в окно, а сам как ни в чем не бывало вернулся к матери:
— Мама, я не нашел метлу!
— Не беда! — завопила Закия и принялась дубасить слугу кулаками.
— О родители! — плакал Ибрагим. — Помогите!
Побои прекратились, лишь когда у госпожи заболели руки и после тяжких трудов она решила принять освежающую ванну.
— Вот придет хозяин, он с тобой расправится! — пригрозила она.
Маленький слуга перевязал окровавленный палец на ноге и заметил стоящего в замешательстве господского сына.
— Ничего, Ибрагим, ничего! — прошептал Мими, размазывая по лицу слезы. — На, возьми!
И он протянул купленную для него шоколадку.
