В Танте они отыскали глазную лечебницу и заняли очередь у кабинета врача. И вот женщина снова вошла в волшебную комнату, где слепым возвращают зрение. Искусные, опытные пальцы врача коснулись ее глаз. Время как будто остановилось. Наконец врач произнес:
— Нужна операция. И не позже, чем через неделю.
Потом добавил:
— Это будет стоить десять гиней.
Десять гиней??!!
Они были потрясены его словами, но мужчина не отшатнулся в ужасе, а женщина не упала в обморок… Она стремительно выбежала из кабинета, словно спасаясь от лавины, надвигающейся на нее, а он, постояв еще минутку, тупо уставившись на врача, вышел вслед за ней. Однако тут же вернулся, бормоча какие-то мольбы и просьбы.
— Может быть, эфенди даст ей немножко капель за те десять курушей, которые он получил за прием?
Лицо мужчины сморщилось, и по щеке побежала слеза.
— Десять гиней! Кто может заплатить такие деньги?! — взмолился он.
— Хорошо. Для тебя я сделаю за шесть.
И врач указал бедняку на дверь. Он думал, что, снизив плату на четыре гинеи, он оказал этому феллаху великое одолжение и ждал благодарности. Какое удивление и страх испытал бы он, если б смог заглянуть в сердце облагодетельствованного. Там были только злоба и желание убить его, врача, за такую жестокую насмешку. Что тот имел в виду, снижая плату? Разве такие нищие, как они, могут заплатить шесть гиней? И какая для них разница шесть гиней или десять… или миллион?… Это все равно, что потребовать от человека вырасти на десять метров, а потом, пожалев его, согласиться на шесть!!
Весь мир на мгновение потемнел в глазах мужчины, как потемнел он в глазах его слепой жены. Он догнал ее и взял за руку, но несчастная бросилась бежать. Она ненавидела его, своего мужа, ненавидела своих детей, ненавидела соседей. Она ненавидела весь мир, и весь мир ненавидел ее, слепую, ни на что не годную. Страшный сон превратился в ужасную действительность. Она не будет видеть, потому что зрение можно вернуть лишь за шесть гиней…
Но прошло несколько дней, и горе утратило свою остроту, оставив только едкий пепел сожаления.
Слепая трудилась по-прежнему, занимаясь тем немногим, что было теперь ей под силу. Она не разговаривала с мужем, и он не говорил ей ни слова. Когда он входил в дом, она поворачивалась к нему спиной. Она была уверена, что муж бросит ее, дети станут нищими, и жизнь утратит всякий смысл и интерес.
Иногда ей вспоминались золотые пшеничные поля, и она думала, что если б эти нивы, и небо, и землю впридачу предложили ей за шесть гиней, она отказалась бы: где ей взять такие деньги?
