На другой (или на третий?) день моего гостевания на ферме Саймона Мида он отвез меня полюбоваться зам ком-креп остью в парке с четырехсотлетними, вершинами в поднебесье, секвойями. Под каждой секвойей штабелек спиленных на высоте сухих сучьев. Саймон сказал, что это — работа его зятя: Майк приезжает сюда и в другие места, где растут секвойи, забирается по стволу до вершины, спиливает-срубает то, что отжило. Трудная, опасная работа!
Ночью я перелистывал том за томом архив древнего знатного русского рода Воронцовых — двадцать четыре тома, изданные в России в прошлом веке по-русски и по-французски. Я уже знал, что Саймон Мид — потомок Воронцовых: его пращур граф Семен Романович Воронцов (елизаветинский канцлер Михаил — дядя Семена Романовича) служил послом Российской империи в Англии при Екатерине и преуспел; при Павле впал в немилость, но удержался, вплоть до воцарения Александра, и ему угодил. Семен Романович Воронцов прожил жизнь в Лондоне, там и помер, в 1835 году. Свою дочь Екатерину граф выдал замуж за родовитейшего английского лорда Пемброка (его сын Михаил дослужился до высшего в России звания генерал-фельдмаршала, был наместником на Кавказе). В семье Пемброков родилась дочь Елизавета, на ней женился сэр по фамилии Мид... Саймон нарисовал мне генеалогическое древо Мидов, в коем он последний отпрыск (за ним его дети, внуки); он и владелец родовых реликтов фамилии Воронцовых в Англии. Ну да, потому принял и меня: я первый гость из России у него на ферме. В жилах Саймона течет русская голубая кровь, пусть сильно разбавленная английскими кровями; в его долговязом сухопаром теле — белая косточка.
В доме Мидов, в гостиной с камином, с кожаными диванами, гравюрами на стенах, множество книг; в кабинете-библиотеке хозяина, с деловыми бумагами на столе, и того больше. Написанные по-английски книги понятнее мне, чем говорящие по-английски люди. И опять знакомые с детства имена: Вальтер Скотт, Чарлз Диккенс, Теккерей, Голсуорси, Вордсворт, Джек Лондон, Конан Дойл, Гоголь, Толстой, Чехов, Горький, Шолохов...
Назавтра хозяин сварил грибного супу из шампиньонов. Всякий раз, спускаясь за чем-нибудь в погреб, выносил оттуда на ладони лягушонка-альбиноса, не видавшего свету, отпускал его в траву. Как-то было неловко влезать в чужие дела, но все же я спросил у Саймона, в чем состоит его фермерство, ведет ли он хозяйство, где его овцы. Саймон сказал, что овцы есть, но мало; принадлежащие ему земли он сдает арендаторам. Он указал на виднеющиеся вдали на склонах холмов строения: «Вон там ферма моего одного сына, а вон там другого». Все ли я теперь знаю об уэльском землевладельце мистере Миде? О нет, почти ничего. Была бы Софи, она бы все, все рассказала.
