— Рассказывайте, — приказал Артем и тяжело опустился на стул. Мать Тихарь похоронил, поминки по ней справил, про это я уже слышал. Дальше что?
— Все так, без обмана, — первым начал говорить Гребень. — После поминок сел в автобус и через двадцать минут отключился. Пассажиры подняли тревогу. Автобус остановили, Тихаря отвезли в поселковую больницу. Мы нашли медсестру, старую тетку. Он умер ночью, во время ее дежурства.
— И это все?
— Нет. Перед смертью Тихарь позвал врача. У них был разговор. Медсестра не слышала, о чем речь, ее попросили выйти из палаты.
— Кто попросил?
— Говорит, больной сказал доктору, ну, а тот…
— Он лежал один?
— Да.
Артем задумался ненадолго, а потом быстро спросил:
— С врачом разговаривали?
Гребень шумно вздохнул.
— Вот с этим хуже, — продолжил рассказ Вадим Сидельников. — Врач на следующее утро написал заявление, в отпуск срочно собрался. Он армянин, Ашот Мирзоян. Сказал, дядя позвонил, попросил срочно приехать. Его отпустили в тот же день, там с этим просто, зарплату полгода не платили, про отпускные Мирзоян не заикался, а кроме него в поселке есть еще один врач.
— Только звонка ему никакого не было, — перебил Вадима Гребень. Писем тоже ниоткуда не получал. Ясно, как день, смотался лекарь после разговора с Тихарем. Обидно, мы у него на хвосте висели, на поезд на полчаса опоздали, а то бы еще в Шестихино прихватили голубя за пищик. Там одно прямое сообщение — вечерний поезд раз в сутки, и — ау, рано утром в Москве. Мы на перекладных с пересадками через Рыбинск и Ярославль добирались.
— Где проживает его дядя, известно?
— Нет, шеф, — одновременно вздохнули оба: и Гребень, и Вадим.
— Дядя есть точно, — сказал Вадим. — Где-то в Московской области проживает, в ближнем Подмосковье. Сам у почтальонши спрашивал, она говорит, область запомнила, а дальше — нет. Имя еще нерусское в память врезалось, вроде Суран.
— Сурен, — поправил Артем, — Сурен — распространенное у армян имя. А какого черта армяне в Ярославской области забыли?
— Там сейчас и армяне, и азербайджанцы проживают, — встрял в разговор Гребень. — Как у них в Карабахе рвануло, так и подались из своих теплых республик в северные края, воевать неохота.
Артем смотрел на усталые лица своих парней, пришлось помотаться ребятам.
— На сегодня отбой, а с завтрашнего дня начинаем поиски дяди Сурена. Думать будем вместе.
Парни согласно кивнули.
Беглов, пахан, главарь, никогда понапрасну не обижал своих людей, не затыкал рот, обидно прикрикнув и унизив. Он хотел знать, что думает в команде каждый. И это ему еще ни разу не помешало.
