Клиентов пуганули. Дети, жены, у кого-то и любовница есть, которой дорожит, — рисковать никто не стал. Хочешь жить спокойно, без проблем — плати.
И платили. Подмосковный двухэтажный особняк с сауной, бассейном, громадным гаражом, большой территорией, где хватило места, чтобы пристроить к сауне зал для тренажеров — там качались его парни, но не все, а лишь приближенные к его особе, — все это свидетельствовало о том, что Хорь не бедствовал и платили ему хорошо.
Кроме особняка, он приобрел квартиру в городе.
Один клиент, владелец автосалона, переоценив свои возможности, отказался от услуг банды.
— Сильно упрямый, — стиснул зубы Хорь.
Две новеньких иномарки несговорчивого господина через три дня взлетели на воздух, добавив работы милиции.
— Зачем ментовку по пустякам беспокоить? — В гаденькой улыбке показывал гнилые зубы Хорь. — Сами разберемся. Дурак платит дважды.
После этого его подопечные стали как шелковые.
— Никто больше не рыпнется, — подхалимничал Блоха, преданно заглядывая в маленькие злые глазки шефа.
Между двумя ближайшими подручными Хоря, Блохой и Мартыном, существовало своеобразное соревнование. Каждый терпеливо караулил проколы соперника, чтобы потом внезапно налететь, как коршун, и нанести болезненный удар. Лишь присутствие главаря сдерживало обоих от решительных действий.
Хорю такое положение было на руку. Его забавляла взаимная ненависть подчиненных.
Сейчас, после сауны и бассейна, он был настроен хорошо.
— Ну, чего рожи друг от друга отвернули? — усаживаясь за уставленный закусками и бутылками стол, крикнул он. — Сусанна где?
На пороге возникла женщина с густыми темными волосами, спадавшими на плечи.
Мощная грудь распирала трикотажный халат, застегнутый доверху. Она была в теле и выглядела старше своих тридцати лет. Лицо, некогда красивое, безобразил двойной подбородок и плохо прикрытый волосами шрам у виска. Сусанна пила, в запое была два раза в год и имела одутловатое лицо с нездоровым оттенком кожи. У нее были глаза, как у надзирателя в колонии. Примерно такую работу она выполняла и в загородном доме Хоря.
— Тебя разносит не по дням, а по часам, — критически оглядывая ее, фыркнул Хорь.
— Нам ли жить в печали? — игриво подбоченясь, ответила, ничуть не смутившись, Сусанна и тут же спросила, согнав с лица улыбку: Девок приводить?
Хорь, осклабившись, кивнул.
Не имея возможности в молодости получить то, что желал, Хорь сейчас торопливо наверстывал упущенное. Годы, проведенные в колонии, не прошли даром. Он вышел оттуда законченым подонком с изощренным вкусом.
