— Нет, я только хозяйственными делами занимался, обустройством и перепланировкой. Лишний раз не светился.
— И то дело, — одобрил Артем и ухмыльнулся: — Не скучай, девок в Москве, что грязи, а из-за пустяков хорошее дело завалить можно. Сто …уев в одной руке не удержать.
Петрович ничего не выражающим взглядом смотрел на хозяина.
— Проскочишь в депутаты, мы с тобой хорошие дела закрутим. Знаешь, сколько за одно удостоверение помощника депутата платить приходится? Да и люди неверные, готовые в любой момент от всего отвертеться. К тем, кто такую ксиву имеет, ментовка соваться опасается, разве только если полный обвал, а мы с тобой люди умные и хитрые — проколов допускать не будем, — продолжал откровенничать Артем. — Слышишь, Петрович?
Яковлев кивнул.
— До сих пор ты имел от меня какие-нибудь неприятности и беспокойство?
— Нет.
— И дальше так пойдет. Мы тебя беречь будем. Давно собирался спросить: как у тебя с семьей?
— Никак, все по-прежнему. С женой в разводе, она, как меня посадили, сразу переехала к матери. Сын Олег с ней живет.
— Это в Кунцеве, в «дворянском гнезде»?
— Да, — удивился Яковлев, он не помнил, чтобы когда-нибудь говорил об этом.
— Папаша у нее, значит, руководитель высокого ранга был.
— Да, — подтвердил Петрович. — Замминистра. Умер в восемьдесят шестом году.
— С женой не собираешься сходиться?
— А-а… — помедлил Юрий Петрович, — это что, необходимо?
— Да нет, — засмеялся Артем. — Так спросил, на всякий случай. Надо знать, под каким углом избирательную компанию проводить. Значит, пострадал ты за ум и хозяйственную сметку. Жена бросила, живешь один и продолжаешь думать об экономических преобразованиях. Как из одного рубля десять получить. В годы застоя тебя не поняли и упекли в отдаленные места за творческий подход к делу, в результате которого образовалась лишняя, неучтенная продукция. Ты своей деятельностью подрывал плановое социалистическое хозяйство. Так?
— Можно и так.
— Видишь, прямо героя с тебя писать можно, но это мы еще продумаем, чтобы все в кассу было.
Петрович попробовал улыбнуться, но улыбка получилась вымученная, затравленная.
— С сыном встречаешься? — продолжал допрашивать Артем.
— Да, — неохотно ответил Яковлев. — Оболтус он. Жена и бабка избаловали, третий раз в институте восстанавливается. Когда я оттуда вернулся, разговаривать со мной не захотел, сейчас деньги подкидываю, общаемся.
— Ладненько, — подвел итог Беглов. — Про семью упомянем скромно. Ни в каких нехороших делах сын не замешан?
