Но ее нет, и я чувствую себя брошенной — не только на парном занятии, но вообще в жизни.
Я понимаю, что она переживает. Знаю, что ревнует. И даже понимаю, что она срывается на мне только потому, что злится на себя.
Да, я все понимаю, но мне все равно больно.
И каждое следующее утро, когда я буду заново узнавать об этом, рана будет открываться вновь, пока не наступит день, когда Джейми решит меня простить за вину, которой я не помню.
И тогда у нас снова все будет замечательно.
Потому что я так помню.
Городской телефон успевает прозвонить дважды, прежде чем мама снимает трубку. Я слышу ее приглушенный голос, доносящийся снизу из кухни, а примерно через минуту раздается негромкий стук в дверь моей спальни.
— Лондон, ты встала? — шепчет мама в щелку двери.
— Да, мам, я проснулась. Заходи, — отвечаю я из-за стола. Странно, что она не слышала, как я топаю у себя наверху. Я давным-давно проснулась.
— Какая-то женщина просит тебя к телефону, — говорит мама.
— Странно, — бормочу я, но все-таки встаю с рабочего кресла и иду к телефонному столику в коридоре. Здесь я беру телефон и, прикрыв ладонью микрофон, дожидаюсь, пока мама спустится на кухню и положит вторую трубку.
— Алло?
— Лондон?
— Да, это Лондон. Кто это? — спрашиваю я, наматывая телефонный провод на указательный палец.
— Это Эбби Бреннан. Помните, мы встречались несколько месяцев назад?
Ничего не помню. Поэтому молчу.
— Вы приходили ко мне домой, вспомнили? Вы искали свою бабушку, Джо Лэйн.
—Ах, да, — вру я в трубку. На самом деле я понятия не имею, о чем она говорит. В моих записках ничего об этом не сказано. — Как поживаете?
— Замечательно, спасибо, — любезно отвечает незнакомая женщина. Я слышу на заднем плане детский голосок, распевающий песенку про змеек на параде. — Челси, детка, мама разговаривает.
Я слышу, как девочка что-то говорит в ответ, однако змеиная песня смолкает.
— Извините, Лондон.
— Пустяки!
— Так вот, я звоню вам потому, что вспомнила название дома престарелых, в котором живет ваша бабушка. Да-да, это здесь, в городе. Ох, вы не представляете, несколько месяцев это название вертелось у меня в голове, но я никак не могла его вспомнить, но на этой неделе меня вдруг осенило!
Я холодею. Целое утро я читала свои записи, как же я могла пропустить такое?
— Неужели? — как можно небрежнее говорю я в трубку.
— Да, место называется «Душистые сосны».
— Великолепно! — восклицаю я, как механический автоответчик, потому что голова у меня идет кругом.
