— Конечно, вначале…
— Да, вначале, когда Андре привез тебя на Багамы после вашего медового месяца. Тогда ты был счастлива, разве не так? — Рейчел медленно кивнула, и мадам Санчес продолжила: — И поскольку это было так, мой сын стал бояться за свое счастье.
Она вздохнула и выразительно развела руками.
— Рейчел, ты не сумела понять, какими обязанностями связан человек в положении Андре. него есть враги, он это знает, но ты со своей позиции стороннего наблюдателя не могла эту опасность разглядеть.
Рейчел покачала головой: — Он был таким властным!
Мадам Санчес подняла свои черные брови:
— И это проявлялось все сильнее?
— Да, — ответила Рейчел.
— Позволь мне объяснить, в чем дело. Андре любил тебя, когда вы поженились, но, пока ты не поживешь с человеком, нельзя понять, что ты действительно не можешь без него жить. В этом и была беда Андре. Со временем его любовь к тебе становилась все крепче, и с его властностью, с его почти безумным страхом, что с тобой что-то случится…
Рейчел провела рукой по лбу.
— Почему он никогда не пытался ничего объяснить? Почему он всегда был так уверен в своей правоте, а я, напротив, была не права? Он никогда не пробовал понять, что я чувствую!
— А ты пробовала понять, что чувствует он? — спросила тихо его мать.
Рейчел вздохнула. Разве она могла сказать, что пробовала? Она закурила сигарету и произнесла:
— Даже если любишь кого-то, это не дает тебе права порабощать этого человека так, что его жизнь становится лишь бледной тенью твоей собственной жизни.
— Я согласна. Андре — очень властный человек. И все же тебя оттолкнула любовь, а не ненависть!
Рейчел глубоко затянулась.
— Андре говорил вам о… о ребенке? Мадам Санчес сложила руки на коленях.
— Расскажи мне ты, — ласково попросила она. — Давай поговорим об этом сейчас.
Рейчел подавила вздох. Ей все еще было трудно, даже по прошествии времени, говорить об этом. Но она понимала, что мадам Санчес хотела ей помочь и что ей принесет пользу разговор с этой женщиной. У нее никогда не было никого, с кем она могла бы поделиться. Она с трудом подыскивала слова, чтобы начать, и, наконец, осторожно сказала:
— Андре считал, что мое беспокойство было вызвано скукой. Это не так. Жизнь с Андре никогда не казалась мне скучной. Просто он не хотел быть со мной откровенным. Впрочем, оглядываясь назад, я понимаю, что вела себя безответственно.
— Андре рассказал тебе о Лилиане? — тихо спросила мадам Санчес.
— Мне рассказал Витторио. Я не могу вам передать, какой ужас я испытала.
