— Следует быть осторожным, недооценивая слухи, — с подчеркнутой медлительностью сказала она, — большой темный жеребец.
Она усмехнулась, глядя, как он покраснел и сердито нахмурился.
— Теперь я уверен, что ты не слышала ничего, кроме лживых шепотков по углам. И, кстати, что ты вообще здесь делаешь?
— Меня привезла кузина Барбара. Мне уже почти двадцать. Последний срок, чтобы найти мужа.
Мысль, что другой мужчина касается Эфрики, утверждая свое владычество над ней, подняла в Дженкине волну гнева, которую тяжело было скрыть.
— Барбара не выглядит хорошей компаньонкой.
— Она замечательная. Не ходит хвостом, но появляется, когда нужна.
— Как, например, в саду?
Вопрос прямо в точку, но она только пожала плечами.
— При свете дня. Мне не должно было ничего угрожать. Но, теперь я буду более осторожна. А можно сейчас спросить, что здесь делаешь ты? Если не брать во внимание твои беспорядочные интимные похождения?
Дженкин пропустил последнее замечание мимо ушей.
— Ищу жену для Дэвида. Он больше Посторонний, чем МакНахтон, и я подумал, что смогу устроить ему выгодную женитьбу.
— А, ну конечно. Если ты добьешься успеха, это, несомненно, сослужит клану хорошую службу.
— Да, если получится, потому что женитьба позволит показать, что один из нас не настолько, ну…
— Странный?
— Неплохой вариант.
Он посмотрел на нее, затем насмешливо изогнул одну бровь.
— Ты собираешься хранить свою тайну от мужа?
Эфрике хотелось бы располагать простым ответом на этот вопрос, — вопрос, который она постоянно себе задавала.
— Думаю, мою тайну сберечь проще.
— Верно. Если бы не те звуки, которые ты издаешь, когда кровь закипает, — прошептал он, чувствуя, как его задавленное желание вновь всколыхнулось при воспоминании о низком, горловом мурчании, которое она издавала в его объятиях. — Думаю, женам не следует мурлыкать.
— А я думаю, мне лучше уйти, прежде чем я поддамся желанию тебя удавить, — отрывисто бросила она, смущённая тем, что он без сомнения знал, как сильно волновали ее его поцелуи.
— Увы, как легко мурлычущий котенок превращается в шипящую кошку.
Открыв рот для резкого ответа, Эфрика быстро закрыла его, проглотив оскорбления, которые рвались с языка относительно мужчин, которые пьют кровь, но падают в обморок от малейшего прикосновения солнечных лучей, будто субтильная девица.
— Нет, ты не заставишь меня обмениваться с тобой оскорблениями. — Она посмотрела на дверь. — Я выросла из таких вещей, — надменно заявила она. — Взрослость, знаешь ли. Тебе тоже стоит попробовать.
