— Ты просто дурочка!
— Теперь уже нет, Марк, — возразила Шэрон, попытавшись пройти мимо, за что тут же поплатилась.
Схватив ее за руку, он силой повернул жену лицом к себе.
— Ты с ним уже спала?!
— Это тебя не касается! — Напускного спокойствия как не бывало, Шэрон попыталась освободиться, но безуспешно.
Марк невесело рассмеялся.
— Вот тут ты не права! Это меня очень даже касается! Придется напомнить тебе, что ты все еще моя жена!
— Неужели?! — Вызывающе подняв голову, Шэрон скептически посмотрела на него. — Кажется, это не слишком беспокоило тебя, когда ты заводил роман с Джулией!
— Это твоя интерпретация событий, — угрюмо ответил Марк.
— И Ричарда тоже? Значит, мы оба не правы? — В ее голосе появилась болезненная интонация. — Или ты принадлежишь к мужчинам, полагающим, что жена должна оставаться верной, тогда как муж может иметь столько любовниц, сколько захочет?
И без того жесткий рот Марка скривился в язвительной усмешке, но выражения глаз она не разглядела из-за опущенных ресниц.
— Так вот кем ты себя вообразила, Шэрон! Наложницей в чем-то вроде экзотического гарема? — Его холодная ирония была просто оскорбительной. — В данный момент там содержится только одна женщина.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь пением дрозда, доносящимся из сада.
— Тебе этого мало?
— А тебе мало того, что я тратил все свои силы, стараясь сделать тебя счастливой?! Чтобы доставлять тебе удовольствие! Я постоянно пытался достучаться до тебя. Снова, и снова, и снова! А ты, ты всегда реагировала на это как взбесившаяся кошка! Тебе ничем не угодить…
— Времена меняются, — только и могла с горечью выговорить Шэрон, не рискуя сказать еще что-либо.
— Черта с два! — прошептал он и, положив руку ей на талию, привлек к себе.
Напрасно Шэрон попыталась воспротивиться нахлынувшей на нее волне возбуждения, внутри уже разгорался знакомый жар, проникающий в каждую клеточку тела, в саму кровь, заставляя дыхание учащаться.
— Вот видишь? — пробормотал он с почти беззвучным смешком, но Шэрон уже не внимала ничему — ни разуму, ни логике, ни здравому смыслу. — Мы принадлежим друг другу, хочешь ты этого или нет. И если для того чтобы удержать тебя здесь, мне придется взять на себя все заботы о Бобби, я сделаю это!
О Боже мой…
Еще не совсем понимая как, Шэрон, однако, чувствовала, что угодила в искусно поставленную ловушку, попалась на удочку! Знакомое и такое родное прежде лицо уже окаменело от желания и, более того — решимости. Движимая страхом, но боясь скорее саму себя, чем того, что он сможет сделать, Шэрон пролепетала:
