Побледнев, Шэрон смотрела на мужа через разделяющий их большой старинный стол.
— Я… я не ожидала тебя.
— Неужели? Но ведь даже тебе должно было быть понятно, что хоть иногда, но я захочу видеть своего сына.
Да, конечно! Шэрон знала, что Марк придет, ведь она сама дала ему адрес. Просто это случилось так скоро…
— Где Бобби? — прозвучал главный вопрос.
Шэрон нервно сглотнула. Марк казался таким угрожающе огромным, даже в этой большой, с высоким потолком, комнате, что она поднялась на ноги, не желая оставаться в столь невыгодном положении.
— Он… он с Габби… с няней. Я еще не забрала его. — Глядя на сразу помрачневшего Марка, Шэрон поняла, что хуже ситуации и представить нельзя.
— Разумеется! Ты всегда была на редкость заботливой матерью. — Бросив взгляд на разбросанные по столу фотографии, образчики тканей и наброски, с которыми она работала, Уэйд скривился от отвращения. — Мне кажется, ты говорила, что не работаешь…
— Мне нужны… — Шэрон чуть было не сказала «деньги», но вовремя остановилась. — Оказалось, что работа мне понадобилась, — поправилась она как можно непринужденнее, хотя, судя по критическому взгляду, которым Марк окинул комнату и далеко не новую мебель, он и сам все понял.
— И ты притащила ребенка из нашего дома в эту жалкую дыру!
— Тут чисто, и за все уплачено! — поднялась Шэрон на защиту своего скромного жилища. — Кроме того, это не надолго.
— Ах, да, я же забыл! Но неужели ты действительно воображаешь, что я позволю другому мужчине играть роль отца моего сына?
Вне всякого сомнения, он слышал ее разговор с Джеком! Но разубеждать мужа в чем бы то ни было Шэрон не собиралась. Во-первых, она устала, а во-вторых, он ведь сам никаких угрызений совести по поводу своего романа с Джулией не испытывал!
— А что, если и так?
Бросившись в бой, Шэрон обогнула стол и тотчас же пожалела об этом: надо было оставить его между ними как защиту от гнева Марка. Шагнув к ней, он процедил сквозь зубы:
— Только через мой труп!..
— Я думаю, ты должен знать, Марк. Я намерена сражаться с тобой за сына. — На этот раз голос не изменил Шэрон, каким-то чудом ей удалось сказать это абсолютно спокойно.
В ледяной синеве его глаз появилось какое-то непонятное выражение. Гнев, конечно, но вместе с тем и что-то другое. Что-то, до удивления напоминающее восхищение, подумала она, поразившись. Но ведь этот человек способен уважать только сильного противника! Это возбуждало его аппетит, стимулировало соревновательную энергию, вызывало стремление победить. Однако Марк сказал лишь одно:
