Лежа в ванне, она долго и тщательно мыла голову, наслаждаясь тонким ароматом шампуня и масла, которое капнула в воду. Ей всегда удавалось успокаиваться вот так, используя богатый арсенал ароматерапии. Заколов мокрые волосы на затылке, она не спешила вылезать из уютного эмалевого чрева. Просто добавила горячей воды и вытянулась, отдавшись расслабляющим запахам и мерному шуму струи, льющейся из крана. И на нее напала столь сильная, совершенно одуряющая истома, что она еле-еле заставила себя вылезти и только тут вспомнила, что забыла взять другой халат, хотя умудрилась машинально бросить испачканный в корзину. Покачав головой, она взяла с вешалки Женин. Ничего, сестрица не обидится. Сушить волосы феном совершенно не было сил, хотя Даша и понимала, что завтра ей придется очень долго распутывать свою гриву. Кое-как вытершись, она доползла до своей комнаты и рухнула в постель, тут же провалившись в темный омут без сновидений.
* * *
Утром появилась Женя. И вид у сестры был довольный. Чего нельзя было сказать о самой Даше. Хотя и спала она крепко, все равно чувствовала себя совершенно разбитой. Она выползла из своей комнаты и, вопреки устоявшейся привычке никогда не садиться за завтрак, не умывшись и не причесавшись, ринулась срочно заправлять кофеварку. Есть не хотелось. А из ванной слышалось веселое насвистывание Жени. Она так всегда делала, когда у нее случалось хорошее настроение. Свежая и румяная, сестра уселась за стол и налила себе полную кружку кофе, а потом выудила из холодильника кусок холодного мяса, оставшегося после их вчерашней пирушки, и, отрезав изрядный ломоть, положила его на хлеб, намазав сверху горчицей.
— А ты что, не будешь? — спросила она Дашу.
— Не хочется, — пробубнила сестра и отвернулась.
— Ты сегодня нарушила свое правило и села за стол не при параде. Это говорит мне о том, что ты чем-то ужасно расстроена, и я даже предполагаю чем. Что Степка сделал не так? Этот негодяй, этот извращенец, любитель кожи и костей тебя обидел?
— Скорее уж я его.
— Да неужели? Хотя, насколько я понимаю, он приходил мириться. И что же? Вы помирились? Опять любовь-морковь?
— Нет, Жень, этого больше не повторится.
— И почему?
— А потому что… Знаешь, даже странно. Мне было очень хорошо. Но я чувствовала себя так, будто это не он со мной в постели.
— А кто же? Прекрасный принц? Конечно же, без лат и без коня. В постели-то. Голый, как Адам, но прекрасный принц. Тем более прекрасный, что голый. Но не Степан Свирин!
