— Ну что, моя кошечка, ведь тебе было хорошо со мной, правда? — Леонид, приподнявшись на локте и победно улыбаясь, потрепал Виолетту по щеке.
— Да, — ответила она, силясь улыбнуться. — Ты ведь знаешь.
«В конце концов зачем портить настроение еще и ему, зачем обижать человека, который делает вполне естественные для мужчины вещи и который ни в малейшей степени не ответствен за то, что это естественное отчего-то противно мне», — решила Виолетта.
— Ты, кажется, хотела есть. — Леонид, сидя на краю кровати, натягивал брюки. — Если ты увидишь, какие булочки испекла Маша к завтраку, твой аппетит разыграется еще сильнее.
— Никак не могу привыкнуть, что ты называешь по имени пожилую женщину, — сказала Виолетта.
— Она была еще молодая, когда пришла к нам работать. Родители наняли ее лет двадцать назад, и, разумеется, все звали ее Машей, и я в том числе, — объяснил муж.
— Все равно, мне кажется, что это неуважительно. Твои родители могут ее так называть, но не ты.
— А почему я должен уважать прислугу? — посмеиваясь, сказал муж. — Она ничего такого не сделала, чтобы я ее уважал. Она готовит нам и убирает квартиру, мы ей за это платим. Она жила на деньги моих родителей, теперь живет на мои. И я имею право обращаться к ней так, как мне это нравится.
— Леонид, если быть честным, то она живет не на твои деньги и платишь ей не ты, а твой отец, — начала было спорить Виолетта.
— Твои губки созданы не для того, чтобы спорить со мной, а для того, чтобы целовать меня, — прервал ее Леонид. — Покажи мне, как ты это делаешь. Ну.
Он приблизил к ней свое лицо, в упор глядя на нее своими бесцветными, близко посаженными глазами с короткими рыжими ресницами. Виолетта покорно поцеловала протянутые ей губы мужа.
— Такая ты мне больше нравишься, — прошептал Леонид. — Но когда ты пытаешься не слушаться меня, ты тоже бываешь хороша. За это я и люблю тебя. А ты любишь меня?
— Конечно, люблю, — сказала Виолетта. — Пойдем завтракать.
— Нет, завтрак — потом, ты опять раздразнила меня своими спорами. — Леонид покрывал поцелуями лицо девушки, снова увлекая ее на кровать. — В женщине, когда она спорит с мужчиной, есть что-то притягательное.
Домработница семьи Карабчиевских, Мария Николаевна, приходила рано утром и готовила завтрак, когда молодожены еще спали. И теперь, когда Виолетта и Леонид завтракали, сидя на просторной кухне, булочки уже остыли и не казались такими мягкими.
— Раньше Маша не позволяла себе таких фокусов, — недовольно бурчал Леонид, намазывая булочку ананасовым джемом. — Не припомню, чтобы мне приходилось есть черствые булочки. Ты ее защищаешь, и она совсем распустилась. Надо уменьшить ей зарплату, тогда посмотрим, как она запоет.
