Оставив участкового инспектора караулить у черного хода, Поярков один вышел на площадку против шестой квартиры. Несколько раз нажал на звонок. К двери никто не подходил. Это были томительные и напряженные секунды. Наконец он уловил шарканье домашних тапок, и будничный голос из-за двери спросил:
— Вам кого?
— Николай Никифорович, — как можно доброжелательней ответил следователь, — мне бы повидать Сулико.
— А его здесь нет.
— Может, разрешите войти, есть вопрос.
За дверью сняли цепочку, дверь распахнулась, и хозяин квартиры, высокий, сухопарый старик, жестом руки пригласил зайти.
— Ежели остановиться, то всегда пожалуйста ко мне. Живу один, любой гость для меня — радость… — Но вдруг осекся, увидев в руке Пояркова служебное удостоверение, а за его спиной — двух крепких людей в штатской одежде.
— Они здесь? — тихо спросил следователь, показав глазами в сторону комнат.
— Я же сказал, никого нет, — рассеянно ответил старик, отступая к стене.
Оперативники действовали быстро и умело. Они пробежали по квартире, осмотрели комнаты, заглянули в ванну, туалет, кухню, подсобки. Посторонних не оказалось.
— Где же ваши постояльцы? Надолго ушли? — Поярков испытующе смотрел ему в лицо.
— Командировочные они, архитекторы из Тбилиси, — испуганно рассматривая то одного, то другого, бормотал старик. — А в чем, собственно, дело?
Они прошли в большую комнату, где давно уже никто не прибирался, и сели за стол. Старик виновато прикрыл газетой початую четвертинку водки. Оперативники остались в прихожей.
— Какие вещи остались от ваших постояльцев?
— Вещей у них с собой было мало. Все в чемоданчик на «молнии» входило. Все с собой и захватили.
— Так ничего вам и не оставили?
— Ой, что же я! — заторопился старик. Он вытащил из верхнего старинного буфета пятьдесят рублей и протянул следователю. — Вот и все. У меня за квартиру два месяца не уплачено…
— Сколько раз я вас предупреждал, чтоб не пускали случайные людей, — громко, словно оправдываясь, вмешался участковый инспектор, но Поярков жестом остановил его.
— Вы давно их знаете?
— Второй раз попросились. Первый раз в феврале останавливались. Три дня стояли, а только одну ночь ночевали, днем по рабочим делам находились. Люди они культурные, не курят, плохого слова не сказали. Сулико — художник, Владимир, тот скульптор. В этот раз десять дней жили…
— Свой адрес оставили?
— Они оставляли, да я не взял. В гости к себе приглашали; уверяли, что буду у них жить как в раю, виноград кушать, овощи. Да куда мне по гостям-то ездить, отъездился. Пора к своей старухе!
