Я нанял феллуку, чтобы переправиться на Элефантин, лежавший посредине Нила прямо напротив Асуана. На острове работала команда французских археологов из четырех человек. Она занималась изучением остатков древних храмов, находившихся на Элефантине.
Познакомившись с руководителем археологической экспедиции, Клодом Жамэ, типичным французом лет сорока, с волосами цвета воронова крыла без малейших признаков седины, одетым в короткие шорты и белую хлопковую майку, я объяснил ему цель своих поисков на острове.
– Вас интересует еврейский храм? – удивленно переспросил Клод на хорошем английском языке, в котором почти не угадывался акцент.
– Да, – подтвердил я. – Любые доказательства того, что Ковчег Завета мог быть привезен сюда на остров.
Француз внимательно посмотрел на меня.
– Я слышал от местных жителей, что здесь когда-то действительно находился еврейский храм. Но от него ничего не осталось. Он был разрушен, а на его месте позднее выстроили римский храм.
– Вы можете точно определить время? Я имею в виду дату, когда здесь было еврейское поселение.
– Между седьмым и четвертым веками до нашей эры.
– Но если от храма ничего не осталось, то как можно быть уверенным в самом факте его существования в столь далеком прошлом?
– Ну, это как раз не сложно подтвердить. Существовала довольно оживленная переписка между Элефантином и Иерусалимом. Письма писались на папирусах и передавались гонцами.
– Когда храм разрушили?
– Мне кажется, в четыреста десятом году до нашей эры.
Разговаривая с Клодом, мы вскарабкались на вершину острова, на самый высокий холм, где когда-то должен был находиться храм. Вокруг открывался прекрасный вид на Асуан и великий Нил.
Клод взмахнул рукой, указывая куда-то вдаль:
– Вон там, видите, находится Асуанская плотина, выстроенная Советским Союзом. А за ней – огромное озеро, названное именем бывшего президента Насера. Увы, здешней природе нанесен непоправимый ущерб. А ведь когда-то здесь водились даже крокодилы. Множество крокодилов, – он тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой. – Иногда я задумываюсь о полной бессмысленности своей профессии. Ведь мы вынуждены работать медленно, исключительно осторожно и внимательно исследуя следы прошлого. А нашу планету уничтожают сравнительно быстрыми темпами. Изощренно и
планомерно.
Я огляделся вокруг. Мы стояли на пустынной каменистой почве. Напротив нас находилась одинокая полуразрушенная, некогда массивная колонна. Я догадался, что это и есть часть римского храма. Никаких следов еврейского храма обнаружить не удалось
