— Ой, ё! — он поспешно зажмурился, надвинул повязку, прижал обеими руками…
— Эт как? — переглянулась Лиса с Громом.
— Цветовая каша. И мутит очень здорово.
— Мутит тебя от голода, — предположила Лиса. Квали замотал головой, зашипел сквозь зубы — боль отдалась в затылке, но всё-таки сказал:
— Не может быть, я утром ел!
— Ага, только это утро было два дня назад. Ты ещё не понял, что ли? Ты двое суток проспал! Вот на этой самой койке, моей, кстати. А до этого три дня в ящике. Один завтрак за пять дней — это как-то печально, тебе не кажется?
— Два дня?!! — вдруг подскочил Квали, дрыгнув тощими ногами. — Лысый дроу! Отчёт же! Убьёт же! Замок же! — его мотнуло, чуть не снесло с кровати, Гром успел его ухватить и с размаху вмял обратно в подушку.
— Да что ж ты скачешь-то?! — рявкнул он. — Ожил, блин! Сдал я твой отчёт! А подпись подделал твою, уж не обессудь: Лиса тебя будить не велела. И пять дней Осознания взял — не знали ж мы, сколько ты продрыхнешь. Всё пучком, Большой, не парься! — Квали бессильно уткнулся головой ему в плечо.
— Так. Всё. Больно вы нервные, ну вас на фиг, пошла я за едой. Ролы сегодня нет, так что быстро не будет. Что угодно пожевать благословенным райнэ? — решительно встала Лиса.
— А печёнка есть у тебя? Чего-то я голодный какой-то тоже!
— Кроличья устроит?
— Да и… — махнул Гром рукой. — Только это, через мясорубку не надо, ладно? Она потом железом пахнет, противно очень. Или давай я сам попозже…
— Да уж протолку я её тебе! Будет тебе и печёнка в вине, и молоко с яйцами. Мёд гречишный, на любителя. Пойдёт? Коньяка добавить?
— Лисища! — прижал Гром руку к груди. — Я тебя вот прям люблю!
— И это правильно, — согласилась Лиса. — Как же это меня — и не любить? А тебе чего изобразить, горе луковое?
Голова у Квали уже почти совсем не болела, осталась только противная слабость. Он вдруг понял две вещи: во-первых, он был действительно неимоверно, просто зверски голоден, а во-вторых, он вспомнил, что за запах мелькнул среди прочих, когда он ещё стоял там, в коридоре. Рот наполнился слюной.
— Мяса! — сглотнув слюни, мечтательно сказал он. — Жареного! С луком! И с перцем! — он отстранился от плеча Грома и вдруг расплылся в улыбке. — И огурец! Солёный! С укропом! И вина! — он захихикал. — Напьюсь! Как серп свят, напьюсь! Или нет, не буду, и так голова трещит. Но вина хочу!
— Во! — фыркнула Лиса. — Вот теперь видно, что поправишься! Только не прыгай, понял? Сиди смирно и на цветочек поглядывай. Он должен быть красным, Квали! Не жёлтым, не оранжевым, понимаешь? И пока он красным не станет, лучше ни на что больше не смотри — опять замутит.
