— Так, видишь, какая штука, через неделю-то нас не было ещё! Мы через две только к людям вышли. Ты это, ты не реви. Видишь — обошлось вроде — ну и ладно, да.
Подошли шестеро в белых обтягивающих комбинезонах с чёрным эмблемами на груди и спине. Поклонились — райнэ!
— Мужики, мне ещё портал в Парк нужен — Зверей отправить, — поднялся и дал отмашку Гром.
— Да, конечно, — один из подошедших, скособочившись, стал копаться в поясной сумке, напарник топтался рядом. Остальные четверо сноровисто грузили тела на носилки. — Вот, пожалуйста.
— Благодарствуйте! — Гром взял печать, расписался в планшете, поданном одним из Детей, портал погас за ушедшими. — Лисища! — повернулся Гром к Лисе. — Ну что ж тут скажешь, суприз, да… Я это, я фигею, во! Ты это, ты не переживай так уж. Лягушонка я притащу, как поправится — а там уж как получится. Может, что и выйдет, да. Вот, — переминался он с ноги на ногу.
— Притащи, Громила, — тихо сказала Лиса. — Обязательно притащи. Ой, да, вот! — она вытащила из передника зелёную печать. — Это сюда, прямо перед входом. Приходите на четвёртый день к вечеру, я корчму закрою — посидим.
— Придём, Лиса. Ты уж… — он крепко сжал её плечо, кивнул и, отойдя на середину улицы, открыл портал для Зверей. — Благословенные! Извольте! — Звери чёрными тенями скользнули в большой портал, следом шагнул Гром, изумлённо покачивая головой и бурча под нос: — Мать Перелеска! Девкой стану — всё прощу! Да!
Портал погас, посреди опустевшей улицы осталась стоять, стиснув руки перед грудью, простоволосая, странно — на половину головы, седая женщина в синем, измазанном пылью платье. И вдруг согнулась, будто получив удар в живот, и на колени в пыль, и — "М-м-м!" сквозь зубы, и руками за виски, и слёзы горохом из зажмуренных глаз. Глубоко вдохнула, пытаясь пересилить начинающуюся истерику. Не удалось.
— Райя! Райя! — ожила и всполошилась Рола. — Вам плохо, райя? — она соскочила с крыльца, обхватила Лису за пояс, подняла, развернула, повела к дому на крыльцо. Лису шатало, она уже ревела в голос, ничего перед собой не видя, ничего не соображая. Рола усадила её на крыльцо, обняла, гладила по голове, повторяла: — Райя, райя! Всё ж уже ведь хорошо же, что ж вы так убиваетесь-то? — и сама уже начала всхлипывать.
Дверь приоткрылась, высунулся любопытный нос.
— Что пялишься-то? Видишь — райе-то плохо! Воды принеси лучше, чем зенками-то блынькать! — рявкнула на него Рола невесть откуда взявшимся командирским басом. Нос исчез, чуть позже из двери появился тощий мужичонка с кружкой, отдал её Роле, но не ушёл, затихарился в углу.
