Мало того, русская агрономическая наука еще в позапрошлом веке твердо установила, что преимуществом северных губерний является более длинный световой день в течение всего вегетационного периода и гораздо меньшая вероятность засух. Даже если выпадает мало влаги, при сравнительно невысоких летних температурах и малом испарении ее оказывается достаточно для растений. Создатель сельскохозяйственной метеорологии Александр Иванович Воейков (1842–1916) вывел закономерность, гласящую: по направлению с севера на юг потребность в воде в Европейской России возрастает быстрее, чем количество осадков; а классик отечественной селекционной генетики Виктор Евграфович Писарев (1882–1972), заместитель Н. И. Вавилова в ВИРе по научной работе, сведя в конце 20-х гг. огромный цифровой материал за сто с лишним лет, показал, что урожайность хлебов в нечерноземной полосе (Вологодская, Вятская, Пермская, Новгородская и Петербургская губернии) гораздо выше, чем в степях (область Войска Донского, Самарская и Саратовская губернии): для яровой пшеницы на 33 %, для озимой – на 42 %.
Правда, сразу после этого случилась коллективизация, безнадежно запутавшая картину. До сих пор состояние сельского хозяйства в России, несмотря на некоторые просветы, таково, что доверчивый наблюдатель готов поверить, что за всем этим стоит какая-то неодолимая сила – например, климат.
Что это был за «климат», хорошо показывает вышедшая в 2007 г. в издательстве Пензенского университета монография (под редакцией проф. В. М. Володина) «Аграрная Россия: история, проблемы, перспективы». Напоминая, что советский режим финансировал почти все свои проекты за счет изъятия ресурсов из села, авторы пишут: «Коллективизация, лишение крестьян свободы передвижения, выбора места работы и проживания, принудительная работа, за которую не платят, необходимость кормить семью за счет личного подсобного хозяйства, на которое еще и налагаются высокие натуральные и денежные налоги, были равнозначны восстановлению крепостного права… Платой за это стали не только аграрный кризис, падение сельскохозяйственного производства, полуголодное существование деревни, приступы голода, уносившие миллионы человеческих жизней, но и глубокая эрозия трудовой этики крестьян».
В брежневское время давление на село ослабло, «но сохранение в аграрном производстве прежней сверхмонополизированной государственной колхозно-совхозной системы явилось серьезной преградой на пути повышения мотивации работы персонала сельскохозяйственных предприятий, качества управления ими и эффективности их работы. Это вело к консервации старых технологий производства и управления… Окрепшее аграрное лобби успешно блокировало робкие попытки не только корректировки сложившейся модели, но и самого обсуждения этой проблемы».
