Нужно позвонить Флоранс Мальро, она, должно быть, у отца, Андре Мальро[27], в доме из красного кирпича на улице Виктора Гюго в Булонь-сюр-Сен.
Напротив «Флор», в ресторанчике «Липп», где Франсуаза иногда завтракает со своим отцом, начинают собираться завсегдатаи, которых окидывает благодушным взглядом властитель здешних мест Марселей Казес. Время возвращаться на бульвар Малешерб, но сначала надо подбросить Веронику домой на площадь Европы, за вокзалом Сен-Лазар.
Когда входит Франсуаза, опьяненная больше вином, чем сегодняшним успехом, родители сидят за столом.
— Я теперь писательница. Я заключила контракт с Жюйаром, нужно, чтобы папа его подписал…
Ей отвечает мать:
— Лучше бы ты вовремя явилась к обеду. Пойди причешись, прежде чем есть суп.
Мари Куарэ плохо переносит богемные наклонности дочери и ее неряшливый вид.
«Если бы хоть это заставило тебя начать причесываться», — добавляет она, а ее муж тем временем молча забавляется происходящей сценой. Никто из домашних не читал «Здравствуй, грусть!». Рукопись не вызвала пылкого протеста, тем более возгласов о гениальности. Франсуаза лишь услышала: «Что это тебе в голову пришла такая история?» И то, что ей доставило удовольствие: «Это очень мило написано».
Мари Куарэ, узнав, что издательство собирается опубликовать книгу независимо от согласия родителей, близка к тому, чтобы рассердиться. В конце концов Пьер и Мари Куарэ соглашаются на публикацию романа, но просят дочь взять псевдоним. Фамилия Куарэ известна, и их может стеснить интерес к автору.
Франсуаза нашла свое имя у Пруста[28]. Листая один из томов «В поисках утраченного времени», она случайно наткнулась на «Сагант», имя жены Бони де Кастеллан, которая потом вышла замуж за Ели Талейран-Перигора, князя Саган. Имя хорошо звучало и сразу ей понравилось. «Куарэ» всегда стоило ей насмешек школьных товарищей, когда перед уроками учителя выкликали всех по алфавиту. Франсуаза под насмешливое шушуканье единственная поднимала руку на букву «Q». В браках Франсуаза Куарэ, или Саган, носила имена Шеллер и Вестхоф. «Совершенно неприемлемые для романистки имена, — говорит она. — Саган — это, по крайней мере, отчетливо и звучно».
Чтец в «Плон» и журналист «Пари-Матч» Мишель Деон[29] инстинктивно чувствует в восемнадцатилетней девушке зерно таланта. Секретарь худсовета Мишель Брутта, плененная романом с первой страницы, передает ему рукопись. В конце недели он возвращает рукопись Шарлю Оренго, советуя принять ее безоговорочно. На этот раз Административный совет «Плон» было не обязательно об этом уведомлять, поскольку, если бы эти господа принялись судить да рядить, проказница рисковала ускользнуть у них прямо из-под носа. Но Шарль Оренго тем не менее выждал три недели. В нетерпении узнать его мнение, Франсуаза наконец переступает порог издательства. Литературная дирекция «Плон» решает опубликовать рукопись с условием, что автор внесет в нее изменения. «Он просил переписать целые страницы — я категорически отказалась исправлять или выкидывать что бы то ни было», — вспоминает она.
