— Сразу, сразу! Нечего ждать! Нечего тянуть! — послышались возгласы со всех сторон.
— Господа, — подождав, пока все утихнет, заговорил Питер, — В лабиринте вас будут подстерегать всевозможные трудности и опасности, но это все пустяки для таких отчаянных парней. Однако, чтобы вы чувствовали себя увереннее, мы хотим, по условиям контракта, предоставить вам возможность вооружиться.
Джон нажал несколько клавиш на пульте. Раздались грохот и скрип. Стена, противоположная входу в лабиринт, вдруг стала поворачиваться вокруг своей оси, представляя на всеобщее обозрение огромный стеллаж, доверху набитый оружием. Здесь было все: от каменного топора инков до быстродействующего красноплазменного карабина последней марки. От изумления все разинули рты, повскакивали со своих мест и кинулись выбирать себе оружие.
Разные гранатометы, огнеметы, пулеметы, автоматы, карабины лежали кучами па полках доброго сэра Джона, который с умилением смотрел, как его гости распихивают по многочисленным карманам гранаты, патроны, ножи, шашки, пулеметные ленты, обвешиваются крючками, шпагатами, веревками. Прилаживают самое совершенное, самое ужасное, самое надежное оружие в мире.
Сергей взял большой нож, мачете, семизарядный кольт 45-го калибра, лазерный пистолет и батареи к нему. Гранатомет, смонтированный вместе с огнеметом, показался ему тяжелым, а вот плазменный карабин он приладил на правом плече. Навешивая на крючки и петли разные шпагаты и тросики, он вдруг почувствовал чей-то внимательный взгляд, обернулся и увидел, как дядя Майкл говорил что-то Джону, указывая в его сторону.
«Интересно, они обо мне?» — подумал Сергей. А говорили они именно о нем, — о том, что он и есть тот самый племянник, который прилетел издалека, и что они с братом его очень любят…
Джон Кинг слушал и думал: «Эти ребята собрались на войну с опасностями лабиринта, но их главная опасность — это они сами. Они перекусают друг друга, как пауки в банке. Чем сильнее они вооружаются, тем опаснее становятся и тем страшнее будет им самим. Я был прав, что заключил это пари, сотню раз прав. Я, олицетворяющий в мире зло, верю в это зло, верю что зла на земле больше, и именно оно правит миром. Все людские пороки, накопленные человеком за его жизнь, выльются в этом лабиринте, обрушатся злом на головы его же собратьев».
Сергей перехватил этот взгляд, взгляд бездушного, жестокого человека, и ему стало не по себе. Из замешательства его вывел голос Питера:
