Едва Птицелов двинулся вперед, как Пакуша завизжала на всю улицу:
- Пошел вооооон!
Птицелов едва успел отшатнуться - когти свинорылой сверкнули у него перед носом.
- Помогиииите! - завопила Пакуша. Ей принялся вторить криком младенец в чьей-то лачуге. - Люди! Спасииииите!
Дурачок Рудо уже спешил ей на помощь. Вместо мотыги на сей раз он прихватил загнутый на одном конце обрезок арматуры. Из лачуги Киту выбрался Карлик Прыщ. С собой лжемладенец прихватил всего ничего - кое-что из утвари да зимний плащ. Увидев, что Птицелов и Пакуша сошлись нос к носу, он принялся подливать масла в огонь.
- Убивают! - закричал карлик прокуренным басом. - Чужак Пакушу убивает!
Птицелов поглядел на карлика и сплюнул от досады. Как только шестипалый отвернулся, Пакуша ударила его кулаком в больной бок. Птицелов охнул и отступил.
- Пошел вооооон! - крикнула ему в лицо свинорылая.
Тут и Рудо подоспел. Замахнулся на Птицелова арматурой, заговорил с напыщенной деловитостью:
- Я тебя учил уму-разуму? Учил? - он взмахнул арматурой. - И ты опять?… Опять?… - Рудо целил Птицелову в голову; Птицелов же уклонялся и отступал. - Снова мозги тебе, чучело вправить надобно, так? Ну да ладно, научу я тебя, упырище! Научу!
Подбежал Бошку.
- Пакуша! Птицелов! Остыньте все! Птицелову снова пришлось отпрыгнуть: арматура врезалась крюком в пыль у его босых ног.
- Рудо! - Бошку поймал золотаря за предплечье. - Я тебя сам сейчас учить буду! - он выдернул из рук Рудо арматурину и, не глядя, зашвырнул железяку в балку. Потом вцепился в его грязную рубаху и без обиняков встряхнул пару раз.
Заметив, что Птицелов снова надвигается на Пакушу, Бошку преградил ему путь.
- И ты тоже отойди! - он схватил Птицелова за плечи, толкнул его головой, заставляя пятиться. - Уйдем! Уйдем, Птицелов!…
Не успел Птицелов толком возразить, как Бошку заговорил ему на ухо:
- Ты чего, дружище?… Совсем взбесился, да? Ты же знаешь, что никто из них, - он указал рукой на лачугу Киту, - не вернется… Ну в ближайшее время, так точно. Чего бучу поднимаешь? - Бошку отпустил плечи Птицелова, поправил на нем ветровку. - Позволь стае жить по своим законам, Птицелов! Не будь дурнем! Вон народ на тебя глазеет…
На улице действительно стало людно. Мутанты выползали из лачуг, подвалов, шалашей и сходились на шум. Одетые в рванину и обноски, грязные, убогие создания. С выражением обиды на весь мир и жажды справедливости в мутных очах. А неугомонная Пакуша изо всех сил старалась, чтобы шум не прекращался.
