Френч мог бы избежать лишних сложностей, просто объявив в «Добром утре, Америка», что с аппаратом «Марс Обсервер» возникли проблемы. Это сильно повлияло бы на ход передачи и переместило дискуссию по вопросу Сидонии и артефактов на задний план. Нетрудно догадаться, что произошло на самом деле — после того, как руководители НАСА (и их боссы) увидели, что в дискуссии о Сидонии Френч в прямом эфире потерял контроль над ситуацией, НАСА перешло к плану Б. Либо они перекрыли поток всей информации о миссии — из боязни, что могут показать нецензурированные снимки Сидонии, либо НАСА (напомним, официальное «оборонное агентство Соединенных Штатов…») просто полностью «засекретило» всю миссию. Поскольку в это время агентство находилось под пристальным вниманием, было практически невозможно провести исследования Марса секретно. При таком явлении наилучшим выходом было или избавиться от программы, или найти способ держать проведение предварительной разведки в секрете — не только от общественности и прессы, но также и от «честных» сотрудников самой лаборатории. НАСА выбрало именно этот сценарий, причем при довольно подозрительных обстоятельствах. Если «Марс Обсервер» официально потерян, агентство может провести детальное исследование, которое покажет ему, как лучше сделать фото «для общественности», чтобы привлечь минимальное внимание, или даже «отретушировать» снимки, чтобы они выглядели правдоподобно.
Для того чтобы выяснить причину выхода из строя космического аппарата, была создана комиссия. К сожалению, расследование было обречено на провал с самого начала по одной простой причине: отсутствовала техническая телеметрия, необходимая для анализа. В качестве еще одного неординарного шага, НАСА, по непонятным причинам, отдало приказ отключить основной поток данных перед совершением основных маневров для выхода на орбиту. В результате пропали данные последних наносекунд существования космического аппарата (если он в самом деле был потерян). Это существенно, поскольку, даже если бы произошел химический взрыв горючего, он, разумеется, шел бы намного медленнее скорости радиосигнала и процесс разрушения аппарата был бы записан. Эту запись можно было бы использовать для подробной реконструкции последних моментов и квалифицированного определения того, что произошло (если что- то произошло, разумеется). Вместо этого, из- за того что НАСА нарушило первое правило космических полетов — никогда не отключать радио, удовлетворительного ответа на вопрос о причине потери зонда так никогда и не было найдено. Невзирая ни на что, Хогленд и другие решили все равно провести пресс–конференцию во вторник, поскольку все еще имелся шанс, что связь будет восстановлена. Он также смог организовать демонстрацию против потенциального цензурирования Сидонии НАСА. Вместе со своим давним другом, коллегой по Западному побережью и сторонником независимого исследования Марса Дэвидом Лэверти, он смог собрать достаточно много людей прямо напротив Центра управления «Марс Обсервер» — в трех тысячах миль от Вашингтона, у Лаборатории реактивного движения. Местное и национальное телевидение показывали «народ», скандировавший лозунги против планировавшейся НАСА секретности в вопросе Сидонии, и, впервые в истории НАСА, лидирующий канал Си–эн–эн (и другие) вели освещение темы «история пропавшего «Марс Обсервера» в течение всего остального дня. Тем временем на Восточном побережье пресс- конференцию в Пресс–клубе также встретил хороший прием (если учитывать скептическое настроение присутствующих журналистов), за которым последовали различные сюжеты — в том числе разговор в студии с Робином МакНейлом в престижной программе PBS «Час новостей МакНейла», а также, через несколько дней, с Лари Кингом в программе Си–эн–эн «Лари Кинг Лайв». Однако в итоге это ничего не изменило, поскольку «Марс Обсервер» оставался «исчезнувшим».
