— Мне сейчас недосуг разбираться в ваших мыслях…
Ледяной голос Сантоса отвлек ее от неподобающих размышлений. Алексе показалось, что теперь она лучше понимает, почему сестра так и не решилась на эту свадьбу.
— Господи боже, вы невозможный человек, — возмутилась она. — Для вас же стараюсь…
— Александра…
Незаметно подошедший отец смотрел на нее с мольбой во взгляде.
— Александра, пожалуйста…
Властно поднятая рука испанца остановила его. До Сантоса, кажется, начало что-то доходить. Возможно, благодаря вырвавшемуся у Алексы выражению «невозможный человек». Навряд ли до нее кто-то осмеливался говорить о нем в столь неуважительной манере.
— Если вы действительно боитесь за свою репутацию, мы можем оставить дверь приоткрытой…
Кажется, она зашла слишком далеко. Если она хотела спровоцировать его на решительные действия, у нее получилось. Видимо, в какой-то момент она перешла невидимую черту, за которой кончалось его терпение. Холодные глаза Сантоса сверкнули, губы вытянулись в тонкую линию.
Горло Алексы болезненно сжалось, язык с трудом ворочался во рту.
— Извините, но нам действительно лучше поговорить наедине — может быть, там…
Она неуверенно махнула в сторону двери, которая, по ее предположению, вела в церковную ризницу.
Какие еще доводы привести, если он продолжит упорствовать, Алекса понятия не имела. Но, похоже, волновалась она напрасно, потому что Сантос внезапно от колебаний перешел к решительным действиям. Он молниеносным движением схватил ее за руку.
— Хотите поговорить? Давайте поговорим.
Протащив Алексу по направлению к указанной дубовой двери, он бесцеремонно распахнул ее. Ворвавшись внутрь, опять же безо всякого почтения к церковному имуществу, захлопнул дверь за собой.
Мысль о возможной компрометации, очевидно, покинула его. Нахмурившись, Сантос скрестил руки на широкой груди.
— Что именно вы хотели мне сказать? — бросив быстрый взгляд на часы, спросил он. — В вашем распоряжении ровно три минуты. И, поверьте, ваши доводы должны быть убедительными, иначе…
— Я…
Дважды она пыталась начать и дважды терпела неудачу. Ошибкой было смотреть на его хмурое лицо. От одного его вида у нее язык прилипал к нёбу, даже дышать становилось трудно. Но нельзя же смотреть в сторону! Разве можно сообщить человеку, что его жизнь пошла наперекосяк, не глядя ему в глаза?
— Тридцать секунд уже прошли, — с издевкой констатировал Сантос. — Еще пара минут, и я вынужден буду вас покинуть.
— Натали не придет!
