Андрина промолчала, потому что не знала, что ответить мистеру Робсону.
А между тем секретарь герцога, словно в порыве вдохновения, разговорился:
— Отец его светлости был жестокий человек… очень жестокий… и суровый, но, однако, все-таки он был подвержен простым человеческим чувствам. Потеряв жену, которую он, видимо, очень любил, его светлость возложил всю вину за эту потерю на шестилетнего мальчугана… А Танкреду было лишь шесть лет, когда я поступил на службу в этот дом.
Мистер Робсон говорил с необычайным волнением.
— Как я уже сказал, старый герцог возненавидел молодого маркиза. Он ни разу не обратился к нему с добрым словом, всегда говорил с ним грубо и сурово, чтобы сын все время чувствовал себя перед ним виноватым. Он забирал у него все игрушки, которыми тот был увлечен, а также увольнял слуг и служанок, к которым мальчик испытывал привязанность.
Такая боль чувствовалась в голосе мистера Робсона, что Андрина поняла — старый клерк до сих пор не может вспоминать о детских годах герцога без страдания.
— Если мистер Танкред к чему-нибудь испытывал глубокое чувство, он тут же этого лишался, — Повторил мистер Робсон с глубоким вздохом. — Как он горько плакал, когда уволили его любимую няню, а два года спустя он вообще был в отчаянии и даже заболел от горя после того, как мисс Анструзер милую, добрую гувернантку — так же неожиданно выслали из дома.
— Но почему, почему старый герцог так жестоко обращался с сыном? — терялась в догадках Андрина.
— Я думаю, что, испытывая страдания сам, он желал, чтобы и сын его страдал тоже, — ответил мистер Робсон. — Во всяком случае, для нас всех было очень тяжело видеть, как с маленьким мальчиком, которого мы очень любили и о котором заботились, обращаются подобным образом.
Мистер Робсон вновь вздохнул и после паузы продолжил:
— Когда молодой маркиз немного подрос, ему купили пони. Он ему очень понравился, и тогда отец продал его. У мальчика была замечательная, преданная ему собака. Узнав о дружбе сына с этим псом, герцог приказал избавиться от него.
— О нет! — воскликнула Андрина. — Это невыносимо. Как такое могло быть?
— А представьте себе, что мы переживали, видя все это, — сказал мистер Робсон. — И, главное, мы ничего не могли поделать. Мы даже не осмеливались выразить маленькому лорду свое сочувствие.
— А почему? — удивилась Андрина.
— Потому что мальчик был очень горд. Даже в раннем возрасте он уже приучил себя скрывать свои чувства. Я знал, что он невероятно тоскует по покойной матери и ему горько было расставаться с няней и гувернанткой, к которым он тоже испытывал большую привязанность. Но он никому не высказывал горечь от этих потерь и научился тщательно скрывать, особенно от отца, свое расположение к кому-нибудь.
