— Джеймс, — произнесла она несколько тише, но не менее настойчиво.
— Да? — газета оставалась неподвижной.
— Нам с тобой действительно надо поговорить.
— Позже, моя дорогая, позже. Прошу тебя, сначала доем.
— Но ведь и в самом деле все ужасно.
Газета слегка пошевелилась, но никакого ответа не последовало.
— Я говорю о нашем старшем сыне, сэр.
— А я читаю о том, что король поехал на зиму в Брайтон.
— А меня волнует не то, где наш государь проведет зиму, а то, где встретит весну еще не родившийся маленький бастард.
Птичьи глаза графа лишь на мгновение оторвались от газетных строк:
— Да, дорогая моя, я понимаю. У тебя время от времени возникают подобные проблемы.
Графиня вскочила и швырнула салфетку на стол, презрительно игнорируя лакея, стоявшего за спинкой ее стула и глядящего в потолок, словно происходившее здесь его не касалось.
— С меня довольно, Джон Джеймс. Если я вам понадоблюсь, можете найти меня в гостиной. Всего хорошего.
И она ушла, гневно взмахнув юбками.
— Всего хорошего, дорогая. Налейте мне еще вина, Парке, будьте так любезны. И проследите, чтобы оно на сей раз было как следует охлаждено — чертовски теплая погода для зимы. А потом пришлите ко мне Джемисона.
Несколько минут спустя, когда появился его личный слуга, граф, все еще не отрывая глаз от газеты, приказал:
— Передайте мистеру Джей-Джею, чтобы он зашел ко мне в библиотеку после ланча. И принесите туда графин бренди и два стакана.
— Да милорд.
— И проследите, чтобы нас никто не беспокоил, Джемисон.
— Будет исполнено, милорд.
— Сделайте это немедленно.
Лакей поклонился:
— Уже иду, сэр.
Граф помахал ему изящной белой рукой:
— И ни о чем не предупреждайте Джей-Джея. Просто разыщите его и пошлите ко мне. Вы меня поняли?
— Конечно, милорд.
Граф слегка вздохнул, поднес к губам бокал с вином и сосредоточился на лососевом суфле.
То, что Гораций Уолпол в XVIII веке считал Туикнам «миниатюрным морским портом», не вызывало сомнений. Неоспоримо также, что эту восхитительную деревушку с захватывающим дух ландшафтом и раскинувшимися в окрестностях живописными лесами облюбовали и другие утонченные натуры прошлого столетия. Здесь стояла знаменитая вилла Александра Поупа. Генриетта Ховард, любовница Георга II, тоже жила поблизости в Марбл Хилл.
Но самым сообразительным из всех оказался сам Уолпол, построивший свой маленький готический замок, известный под названием Строберри Хилл, среди садов с тенистыми беседками, шумящих рощиц и вечно зеленых лесов.
