Но Джекдо пока ничего не знал о трагической истории замка, застыв в благоговейном трепете перед своим родственником. Он, наверное, всегда будет оставаться маленьким Джекдо, рядом с этим жизнерадостным симпатичным юношей он всегда будет выглядеть достаточно жалко.
— Вы, наверное, голодны? — спросила миссис Уэбб Уэстон. — Как только вы посмотрите свои комнаты, мы все вместе выпьем чаю. Сейчас мы живем только в западном крыле, так что вы не заблудитесь. Такая жалость, но мы ничего не можем поделать с остальной частью замка. Это все так тяжело, так тяжело…
Она грустно покачала головой. Миссис Уэбб Уэстон была хрупкой блондинкой с приятным лицом; губы ее то растягивались в улыбке, то складывались сердечком в зависимости от того, что она говорила.
— Да-да, — сказал отец Джона Джозефа, которого тоже звали Джон Джозеф. — все это действительно так удручает. А ведь когда-то дом был так красив. Но вы понимаете. Что тут поделаешь? Боже мой!
Все направились к лестнице и поднялись наверх, чтобы осмотреть комнаты.
— Надеюсь, вам здесь понравится, — сказал Джон Джозеф-старший. — Мы очень старались. Ужин хороший, но комнаты холодные. Впрочем, тут уж никто не виноват.
Миссис Уэбб Уэстон глупо хихикнула:
— Вашим детям не придется выслушивать сказки о привидениях. Саттон совсем не такое место.
— Тьфу-тьфу, — хохотнул ее муж, но Джекдо все равно вздрогнул, оглянувшись на мрачный, полный теней Большой зал.
— Ну и дела у нас творятся, — сказала Энн, графиня Уолдгрейв.
— Что-что? — рассеянно спросил граф.
— Одной из наших служанок кто-то преподнес младенца на Рождество, и она клянется, что это Джей-Джей.
— Ему следует отрицать это, — сказал граф, не поднимая глаз.
— Прошу прощения, я, кажется, не расслышала.
Энн застыла, не донеся до рта серебряную вилку с лососевым суфле.
— Я сказал, что нужно все отрицать. Это единственный выход.
— О, да. Это совершенно в вашем духе, Джон Джеймс.
Когда она сердилась, она всегда называла его полным именем.
Граф слегка опустил газету и взглянул на нее своими голубыми глазами, полуприкрытыми стеклами очков.
— Дорогая, но это же служанка, — мягко возразил он и снова углубился в чтение.
Графиня яростно взглянула на него. За долгие годы совместной жизни у графа выработалась привычка указывать жене ее место. Ведь несмотря на его безобразное поведение в молодости, которое, казалось, в точности повторяли его сыновья, граф Уолдгрейв был рожден аристократом, в отличие от своей супруги. И если граф хотел одернуть мисс Энн Кинг из Гастингса, ему достаточно было одного взгляда.
