Сейчас мне предстоит описать одно из самых печальных событий в моей гимназической жизни: вечер, который мы, начиная с пятого класса, устраивали на Пурим и Хануку. От этих вечеров мы получали такое удовольствие, какое только можно получить на празднике в компании одноклассников. Нам разрешали гулять после полуночи, руководство гимназии закрывало в этот вечер свои строгие педагогические глаза, разрешая то, что весь год запрещалось. Первая половина вечера была официальной, праздничной, на которой классный руководитель произносил речь перед нетерпеливыми слушателями. Выставлялась стенгазета, разыгрывались одноактные пьесы. Вторая половина вечера, которую опять же нетерпеливо дожидались все, начиналась после того, как все взрослые предоставляли зал в наше распоряжение. Стулья, скамейки, кафедры и остальные школьные предметы быстро убирались в угол, и в центре зала возникала, поблескивая паркетом, площадка для танцев. В начале отдавали долг танцам народным и халуцианским – «Оре», «Польке» и «Краковяку», чтобы показать, насколько гимназическая молодежь не во дворцах воспитывалась. Но затем, в более поздний час, уже нельзя было таить шило в мешке, появлялся патефон и настоящие танцевальные пластинки. Молодые мужчины вели своих подруг в ритме вальса, танго или других бальных танцев, популярных в те дни, названия которых вылетели у меня из головы. Я-то в это время стоял у стены, ибо не умел танцевать. Когда одна из девушек предложила научить меня танцевать, я отказался, боясь сгореть от стыда.
Это был вечер, организованный нашим седьмым классом на Пурим. Предшествовали ему шумные выборы главной комиссии по подготовке и нескольких подкомиссий, которые мобилизовали всевозможные таланты для этого большого и разнообразного представления. Готовили маски, карикатуры, заучивали наизусть тексты. Девушки, которых молва считала знатоками в деле угощений, начали обходить магазины, покупая напитки, шоколады, торты и прочие заманчивые кондитерские изделия. То тут, то там, во время перемен ухо улавливало взволнованные обсуждения ученицами класса нарядов, какие следует одевать и какие не следует ни в коем случае. Атмосфера была наэлектризована радостными ожиданиями, и некоторые из учителей считали, что если так будет продолжаться, следует закрыть гимназию до завершения вечера, после чего можно будет возобновить нормальную учебу. Те, которые отнеслись к предстоящему празднику с открытой враждебностью, были наказаны тем, что их на вечер не пригласили. Те же, отношение которых к событию было снисходительным и даже отеческим, удостоились пригласительного билета, украшенного классными художниками. Естественно господин Тирош принадлежал к последним, и как классный руководитель, и как учитель, который при всей строгости соблюдения правил учебы, понимал и наши чаяния.
