После проведения серии полигонных испытаний и войсковых учений «объект 150» в 1965 г. был принят на вооружение под названием «Истребитель танков ИТ-1».
К сожалению, вскоре эту машину сняли с вооружения из-за негативного отношения к ней ГБТУ и ГРАУ. По замыслу военных, отдельными батальонами истребителей танков должны были комплектоваться мотострелковые дивизии, разворачиваемые на танкоопасных направлениях. Было создано два таких батальона: один – в Белорусском, а другой – в Прикарпатском военном округе. В Белорусском военном округе батальон поставили на обеспечение танкистам, а в Прикарпатском – артиллеристам. В первом случае машины хорошо обслуживались и обеспечивались запчастями только по танковым узлам, в во втором – только по системе вооружения. Офицеры неохотно шли служить в эти батальоны, так как не видели перспективы роста, обычной для линейных танковых частей. В конце концов, эти батальоны расформировали, а истребители танков переоборудовали в тягачи...
В память об этой большой, проделанной на одном дыхании работе у меня сохранилась медаль лауреата Государственной премии СССР...
И еще. Работая над истребителем танков ИТ-1, и я, и весь дружный коллектив КБ Уралвагонзавода приобрели много новых друзей, подлинных энтузиастов конструкторской мысли, воспоминания о совместной работе с которыми для меня очень дороги.
«Объект 167Т» и «объект 166ТМ»
Как-то оказавшись в Ленинграде, я зашел в гости к Ж.Я. Котину. Он показал мне чертежи разработанного на ЛКЗ газотурбинного двигателя ГТД-1 для «объекта 278» и изготовленную в металле обгонную муфту между валом компрессора и валом силовой турбины. Приехав домой, я доложил директору завода о результатах командировки, а в конце сказал: «Котин занимается «турбиной» несколько лет, а до завершения работ еще далеко. Не попытаться ли и нам заняться «турбиной»?
«Нам только еще «турбины» не хватало...», – ответил Окунев. Выйдя из кабинета, я понял, что он «на крючке» и на каком-нибудь ближайшем совещании обвинит меня в нежелании заниматься газотурбинным двигателем. Так оно и случилось. На очередном декаднике Окунев заявил: «Давно говорю Карцеву: надо заняться «газовой турбиной», а он не хочет...»
В понедельник утром он вызвал меня, и между нами состоялся следующий разговор:
– Давай организовывай у себя бюро по «газовой турбине».
– Это невозможно. Такое бюро по численности должно быть не менее нашего КБ, и оборудование получше.
– Ничего не знаю. Поезжай, ищи КБ, которое бы сделало для нас «турбину».
