– Не они первые, не они последние, – отрезал Вострецов. – Быть такого не может, чтобы мы не нашли покупателей на нашу пушнину.
– Ты прав, пожалуй, – согласился я. – Поезжай туда, посмотри все на месте.
– Завтра поеду, – кивнул Вострецов.
– Странное дело, – сказал от окна Толик. – Третий день за ним наблюдаю: стоит и стоит напротив наших окон. Ему что – делать нечего?
Мы с Вострецовым подошли к окну. На противоположной стороне улицы стоял желтый «Москвич», в открытом окне виднелась голова водителя.
– Ты уверен, что он тут уже три дня ошивается? – спросил Вострецов.
– Точно я вам говорю, – подтвердил Толик. – Приедет с утра, встанет напротив наших окон и стоит.
– Может, он привозит сюда кого-то? – засомневался Вострецов. – А потом ждет целый день.
– Один он приезжает. И уезжает тоже один. И при этом целый день сидит в машине, не выходя из нее.
Вострецов с беспокойством посмотрел на меня:
– Эдик, тут что-то не то. Это не просто так – что-то затевается.
– Вы думаете, против нас что-то готовится? – уточнил Толик. – Этот тип в машине – разведчик?
– Разведчик, – кивнул я и вздохнул. – Только он не за вами следит, а за мной.
Я уже узнал парня, сидящего в «Москвиче». Это был Светкин «волейболист».
Вечером, когда тетя Таня тихо ушла в свою комнату, я как бы невзначай спросил Светку:
– А что твой «волейболист»?
– А что мой «волейболист»? – переспросила она, и я увидел, как сестра напряглась.
– Не появлялся больше?
Она отвернулась и сказала с усилием:
– Нет, не появлялся.
– Ну и отлично, – лживо обрадовался я. – Приятно это слышать.
Я подошел к распахнутому окну и выглянул на улицу. Здесь было очень тихое место, как в дальнем и забытом всеми углу парка. Да это и был когда-то парк: там, за деревьями, высились больничные корпуса, больные, прогуливаясь между деревьями, подходили иногда под самые окна нашего дома. Потом больницу отгородили от нас забором, а кусочек больничного парка так и остался, только никто здесь теперь не ходил – тихое было место. Тихое и всеми забытое.
– Ты не боишься? – спросил я. – Окно-то постоянно открыто. Залезет кто-нибудь, первый этаж все-таки.
– У меня есть твой баллончик, – ответила Светка. – Пшикну ему в лицо – пусть только сунется.
– Кому пшикнешь-то? – поинтересовался я. Я почему-то подумал о «волейболисте», дежурящем под окнами нашей конторы.
– Кто залезет, тот и получит, – пояснила Светка.
Я опять выглянул в окно. Асфальтированная дорожка между деревьями была пустынна, и только прямые, как карандаши, сосны молча стояли в вечерних сумерках. Я закрыл окно и запер его на оба шпингалета.
