– Разве он тебе ни о чем не говорил? Собирается подать рапорт об увольнении.
– Ах, это. Говорил, конечно, что хочет уйти. Я, если честно, не поверил, что все настолько серьезно. И про рапорт ничего не слышал.
– Причину ты знаешь?
– Догадываюсь.
– Мне скажешь?
– Особого секрета нет, – усмехнулся Дружинин. – Не запрещали бы семьями обзаводиться – и люди из группы не уходили бы.
– Значит, он к свадьбе готовится?
– Пока что только планы строит.
Они вышли на улицу. С деревьев облетали листья. Желтый ковер покрыл землю. От листвы исходил осенний прелый дух.
– Почему нам нельзя жениться, Федор Иванович?
– Запрещают.
– Кто?
– Начальство.
– Да почему?
– Да потому, что мы ежедневно головой рискуем, Андрей. И чтобы не плодить вдов и сирот…
– Не так уж часто у нас люди гибнут.
– Но ведь гибнут же!
Удалов сделал характерный жест рукой, будто что-то от себя отодвигал. Дал понять, что эта тема исчерпана.
– Как у тебя с делом Кочемасова?
– Так, есть кое-что, – ответил Дружинин.
– Мне уже Аникин звонил, интересовался, почему ты с ним не связался до сих пор. Там от тебя ждут сведений, как я понял. Ты позвони ему.
– Надо напрямую Крамаренко на него вывести.
– Мы уже с тобой говорили о Крамаренко! Пока с ним не все ясно…
– С ним давно уже все ясно, Федор Иванович. Напрасно мы его подозревали.
– Откуда ты знаешь?
– Он не единственный, кто знает подробности кочемасовского дела. У меня уже несколько таких посвященных набралось: жена Кочемасова, друг Кочемасова – его фамилия Сухарев… Наверняка и другие найдутся.
– Но это ведь близкие Петру Кочемасову люди…
– Ясное дело, что Петю Кочемасова не они шантажировали. Они могли быть просто источником информации. Правильно? Где-то что-то неосторожно сказали – вот и дошло до чужих ушей. С Крамаренко подозрения надо снять, это однозначно.
– Мне он кажется подозрительным, – настаивал Удалов.
– А мне подозрительным кажется Сухарев. Давайте еще и его будем проверять.
– Ты не иронизируй.
– Я вполне серьезно говорю, Федор Иванович. Знаете, какую здравую мысль высказал Сухарев в разговоре со мной? Он сказал, что запугать можно любого человека.
– Он прав.
– Конечно, прав, – согласился Дружинин. – Особенно в следующем: даже если человек не боится за себя лично, его можно припугнуть, пригрозив расправиться с его близкими. Каков пассаж, а? Вам это ничего не напоминает?
Удалов внимательно посмотрел на Дружинина.
– Петю Кочемасова ведь так и запугивали, – вспомнил он. – Угрожали расправиться с его сестренкой.
