– Так обычно бывает, когда дело касается денег, – пожал плечами Сухарев. – Сколько времени прошло, а люди продолжают гибнуть. Сын Кочемасова – не последняя жертва, я думаю.
– Вы знаете, почему он взял бомбу и пошел с ней в метро?
– Нет. А вы?
– И я не знаю, – прикинулся Дружинин. – Вы его хорошо знали, кстати?
– Да. Славный был мальчик. И то, что с ним произошло, никак не укладывается у меня в голове.
– Он был сильным?
– То есть?
– Его можно было запугать?
– Запугать можно любого.
– Вы уверены?
– Абсолютно! Если человек не боится за себя, то боится за своих близких. Уязвимое место всегда можно найти.
– У Кочемасова-младшего такое уязвимое место было?
– Как и у каждого, я же вам сказал.
– У него, насколько я понимаю, была неустойчивая психика? – спросил Дружинин.
– Из чего вы сделали такой вывод?
– Не каждый ведь полезет в петлю. Это всегда следствие тяжелого нервного срыва. Не так ли?
Сухарев вздохнул и посмотрел в окно. Было уже совсем темно. В стекле четко отражался сухаревский кабинет.
– Мне это самоубийство, если откровенно, весьма подозрительно, – признался Сухарев.
– А именно?
– Было ли самоубийство? – ответил вопросом на вопрос Сухарев и внимательно посмотрел на гостя.
– Но ведь официально сообщалось…
– Мало ли что сообщается.
В наступившей тишине было слышно, как трезвонит в приемной телефон.
– Вы имеете представление об условиях содержания заключенных в наших тюрьмах? – осведомился Сухарев. – Хорошего там вообще мало, но самое тяжелое – это страшная скученность. Люди едва ли не на головах друг у друга сидят.
Он помолчал, давая возможность Дружинину осознать сказанное.
– Есть, конечно, и такие, кто сидит в камере один, – смертники. Приговоренные к высшей мере. Последняя привилегия, так сказать. А все остальные – как в муравейнике. Так вот, хотелось бы понять, как в этом муравейнике Петя Кочемасов мог незаметно раздобыть веревку, сделать петлю и повеситься? Человек собрался вешаться, а никто вокруг этого даже не заметил. Вот загадка! А вы говорите – самоубийство…
В спортзале было людно и шумно – как всегда на тренировке. Даже когда в зал вошел Удалов, никто из бойцов «Антитеррора» не оставил своих занятий – не принято было.
Удалов подошел к Дружинину. Тот сражался со штангой и даже побагровел от напряжения.
– Брось ты ее, – сказал Удалов. – Пойдем поговорим.
Вышли в коридор. Дружинин поводил плечами, разогретые мышцы бугрились.
– Что с Шаповалом? – осведомился командир.
– А что с Шаповалом? – удивился Дружинин.
