Позади нас из двери выбежали двадцать крепких мужчин, осветивших палубу фонарями. Они, вероятно, хотели знать, что случилось и почему умолкли двигатели. Они громко заговорили между собой и разошлись в разные стороны, чтобы посмотреть через борт на океан. Айсберг сейчас был едва виден — огромная гора в ночи.
Холмс повернулся к доктору Серлингу.
— Можно ли еще раз посмотреть на это событие?
Серлинг кивнул.
— Да. Мы можем прыгнуть назад во времени и переместиться на палубу со спасательными шлюпками.
Я посмотрел на Холмса и затем на доктора Серлинга, который уже снова возился со своим чемоданом.
— Вы говорите, что мы окажемся на верхней палубе в то же время, когда мы стояли здесь? То есть вы хотите сказать… — я осекся. Мысли мои смешались, и я опять почувствовал страх.
Доктор Фредерик кивнул и поплотнее натянул свою куртку.
— Да, но есть ограничения. Нам никогда не удавалось подойти ближе к самим себе, чтобы увидеть себя более ранних или поздних. Но не оттого, что мы мало старались, — усмехнулся он. — Путешествие во времени для нас все еще в новинку. Мы не можем объяснить все парадоксы. Мы просто знаем, что они существуют и что Вселенная каким-то образом препятствует некоторым явлениям.
— Итак, — сказал Холмс, указывая на выступ верхней палубы, — это значит, что я не смогу подойти туда и посмотреть на себя, стоящего здесь, даже если буду знать, где я находился теперь?
Я посмотрел наверх, но, к моему облегчению, там не было никакого более позднего Холмса.
— По всей видимости, это такой закон, — сказал Серлинг. — Готовы?
Холмс кивнул.
— А как с пассажирами? — спросил я, но для Серлинга этот вопрос, по всей видимости, не представлял особого значения.
Холод, соленый воздух, ощущение деревянной палубы под ногами — все на мгновение исчезло.
Неожиданно мы оказались возле спасательной шлюпки на верхней палубе по тому же правому борту.
Без малейшего колебания Холмс прошел к перилам и устремил свой взор по направлению к приближающейся глыбе льда.
Я посмотрел по сторонам, радуясь, что никто из пассажиров не заметил нашего неожиданного появления.
— Не хочу я привыкать к такого рода путешествиям, — сказал я, тщетно стараясь закутаться плотнее от холода. — Какова скорость корабля?
— Более двадцати двух узлов, — ответил Фредерик.
— Слишком быстро, — сказал я.
И только доктор Фредерик что-то проворчал в ответ, как с носовой части тревожно зазвонил колокол. Мы с ним подошли к Холмсу, оставив доктора Серлинга наедине с его чемоданом.
