. Но с приведённым толкованием высокопреосвященного автора согласиться нельзя.
Почему-то наш автор Гефсиманскую молитву Спасителя ограничивает словами Господа: “Да мимоидет от Мене чаша сия” (Мф. 26:39), и опускает вторую половину этой молитвы: “Обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты.” А между тем из полного текста Гефсиманской молитвы Спасителя видно, что Он молился не просто об избавлении от распятия и смерти, а условно, если будет на то воля Божия, а воле Божией было благоугодно, чтобы Спаситель испил чашу Голгофских страданий за грехи рода человеческого.
Спаситель был услышан: Он был избавлен от страха смерти по человечеству. Так толковали и понимали все Отцы и учители Церкви. Св. Иоанн Дамаскин приводит это место в своём “Точном изложении Православной Веры,” как классическое, в котором со всей наглядностью и ясностью решается вопрос о существовании двух воль в Спасителе и о их взаимоотношении: “Пред спасительным Своим страданием Он говорит: “Отче мой, аще возможно есть, да мимоидет чаша сия” (Мф. 26:39). Но, очевидно, Он должен был пить чашу, как человек, а не как Бог. Посему, как человек хочет, чтобы миновала Его чаша. Это были слова естественной боязни. “Обаче не Моя да будет воля” (Лк. 22:42). Не Моя, поколику Я имею иную от Твоей сущность, но Твоя, то есть Моя и Твоя, поколику Я Тебе единосущен” [5].
“Он естественно имел хотение и как Бог, и как человек; впрочем человеческая воля следовала и подчинялась [Божеской] Его воле, не действуя по собственному расположению, но желая только того, чего хотела Божеская воля; когда же Божеская воля попускала, тогда человеческая воля естественно подвергалась тому, что свойственно ей. Так, когда она отрицалась от смерти, а Божеская Его воля соизволяла на сие и попускала, тогда естественно отрицалась от смерти и находилась в борении и страхе. Когда же Божеская Его воля восхотела, чтобы человеческая Его воля избрала смерть, тогда страдание Его сделалось произвольным, потому что Он добровольно предал Себя на смерть не только как Бог, но и как человек” [6].
Это основано на более древних Отцах. Св. Афанасий Великий о Мф. 26:39 говорит, что здесь являет Господь “две воли: человеческую, свойственную плоти, и Божескую, свойственную Богу, и человеческая, по немощи плоти, отрекается от страдания” [7]. Св. Иоанн Златоуст говорит, что изречение Господа: “Область имам положити душу Мою и область имам паки прияти ю” (Ин. 10:18), указывает на Божественное достоинство Говорящего, а слова: “Аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия”(Мф. 26:39), на человеческое естество. “Это немощь плоти, страдание Вочеловечившегося. Он произносит слова немощи, чтобы показать, что Он облечен таким естеством, которое боится смерти”
