О любви и прочих бесах | страница 54
Четыре
Падре Каэтано Делауро был приглашен епископом встретить затмение солнца на террасе под навесом с желтыми колокольчиками, в этом единственном месте Дворца, откуда открывалось все небо над морем. Чайки с распростертыми крыльями, неподвижно зависшие в воздухе, казалось, умерли прямо в полете. Епископ, только что проснувшийся после сьесты, лежал в гамаке, натянутом между двумя железными стойками, и лениво обмахивался веером. Делауро покачивался с ним рядом в плетеном кресле-качалке. Оба пребывали в благодушном настроении, попивая тамариндовую воду и поглядывая поверх крыш на безоблачный небосклон. Около двух часов пополудни стало темнеть, куры затихли в курятниках, и все звезды загорелись в одно и то же время. Мистический ужас овладевал миром. Епископ слышал, как запоздалые голуби шуршали крыльями, влетая в голубятни.
— Бог всемогущ, — вздохнул он. — Даже твари безгласные это чувствуют.
Дежурная монахиня принесла свечу и задымленные стекла для наблюдения за солнцем. Епископ приподнялся в гамаке и стал обозревать затмение через стекло.
— Смотреть надо только одним глазом, — сказал он, тяжело и хрипло дыша. — Иначе можно потерять оба.
Делауро сжимал стекло в руке и не смотрел на солнце. После долгого молчания епископ обернулся к нему и увидел его поблескивающие в полумраке глаза, далекие всем чудесам и страхам нагрянувшей ночи.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
Делауро не ответил. Сверкающий солнечный серп резал глаза, но теперь он уставился на него не моргая и не пользуясь темным стеклом.
— Ты все думаешь о девочке, — сказал епископ.
Каэтано вздрогнул, хотя в последнее время епископ частенько и, видимо, не без умысла задавал этот вопрос.
— Я думаю о том, что невежественные люди могут связывать свои беды с этим затмением, — сказал он.
Епископ качнул головой, не отрывая взгляда от неба.
— Может быть, они и правы? Кто знает, как Богу угодно сдать карты…
— Нынешнее явление было предсказано еще тысячи лет назад ассирийскими астрономами, — сказал Делауро.
— Так утверждают иезуиты, — сказал епископ.
Каэтано продолжал машинально созерцать солнце, не пользуясь стеклом. В два часа двенадцать минут светило обратилось в черный диск, и в какой-то момент на ясный день опустилась ночь. Потом земная тень стала отступать и послышались предрассветные крики петухов. Когда Делауро отвернулся от зрелища, огненный полукруг упорно стоял перед правым глазом.
