Девушка посмотрела мне в глаза, словно бы желая убедиться, что я не шучу, и сказала:
— Ну, что ж, можно попробовать.
Ах ты, господи! Такое доверие, такая открытость. Это и есть вершина человеческих отношений, восхищался я и вдруг с ужасом вспомнил, что у меня с собой слишком мало денег. Дома деньги есть, но как сказать ей об этом?
— Вот и хорошо, — сказал я. — Только есть одно неудобство: у меня с собой мало денег.
— Ну и что? Зато у меня есть. На кино вполне хватит.
До чего она чудесная, восхитился я, но я не могу, не буду ей уступать. Мы должны заехать домой за деньгами.
— Нет, ваше предложение не подходит, — сказал я. — Знаете, не привык я развлекаться за счет других, в особенности за счет девушек. Так что предлагаю заехать ко мне.
— Что ж, давайте, — кивнула она.
Наш путь был недолгим. Мы приехали к дому. Поднялись в лифте на восьмой этаж, Уля спросила, кто у меня дома.
— Только мама, — сказал я. — Она меня ждет, так что вместе заходить не будем. Я забегу, оставлю сумку и возьму деньги. И мигом обратно. А то она станет приглашать нас обоих и уйти мы не сможем.
— Хорошо, я подожду, — кивнула она.
Я ворвался домой, бросил в прихожей сумку. Увидел в кухне маму, заторопился:
— Мамочка, привет! Я ненадолго. Только возьму денег и побегу. Но ты не думай, это всего часа на два-три, не больше.
— Да куда ж ты? Я рыбу жарю, все готово к ужину.
— Некогда, ма, скоро буду, а пока тороплюсь.
Я прошел в комнату, положил на стол мамин паспорт с билетом на обратный проезд, достал из секретера деньги и сказал недовольной матери:
— Скоро вернусь и порадую тебя хорошей новостью, а ты не торопись с ужином, я мигом.
Радостный, оттого что удалось так быстро договориться, выскочил на лестницу. Уля стояла у лифта и, увидев меня, улыбнулась. Я был счастлив. Таких ярких дней в моей жизни еще не было. Сегодня на мою неудачу с Бирюковым шла удача с этой милой девушкой.
Спустившись на улицу, мы направились к троллейбусу.
— Красивое имя у вас, — сказал я и стал на ходу сочинять: — Меня назвали Улей. Я — как медовый улей. И пчел во мне громадный рой, а тонки жала острей кинжала. Уля, у вас есть жало?
— Наверное, да, как у всякой женщины.
— Блеск! — трепетал я от счастья, входя в троллейбус и поддерживая под руку такую родную девушку Улю. Свободных мест полно, мы сели, я спросил: — Уля, зачем нам кино? У меня сегодня счастливый день, и мы, если не возражаете, можем отправиться куда-нибудь, где можно выпить вина.
