Лорд Дар-Эсиль внезапно останавливается, внимательно смотрит на собеседника.
— И эти в том числе. Я, может, хочу, чтобы делихоны, наконец, увидели меня животным с оскаленными зубами, а не братом по разуму. И перестали, наконец, повторять: «Ну, Вы же понимаете, лорд-канцлер…», когда я ни-че-гошеньки не понимаю. А они искренне не могут поверить, что для меня, у которого тоже две руки, две ноги и сердце в левой стороне грудины, все их идеи всемирной информационной открытости, уважения к человеческой жизни и прочая высокопрогрессивная фразеология — пустой звук. Знаешь, что недавно один из них мне заявил? «Вы же цивилизованный человек, лорд-канцлер…»
Лорд Дар-Эсиль складывает пальцы левой руки в неприличный жест, некрасиво плюхается в кресло и наблюдает, как Дар-Халем медленно повторяет последнюю фразу, произнесенную по-делихонски: «…ци-ви-ли-зо-ван-ный человек…»
— Что это значит?
— У нас нет такого слова, слава прекрасной Лулулле. Оно обозначает человека, способного променять свои принципы, интересы и цели на принципы, интересы и цели других, чтобы избежать вооруженного конфликта. Так, по крайней мере, я понимаю.
— А если встречаются два таких цивли… циливи…
— Цивилизованных человека. То тогда тот из них, который сильнее, навязывает свою позицию тому, который слабее. Только этот второй называется не проигравшим, а цивилизованным. И первый — тоже цивилизованным, потому что, если бы ему попался кто-то сильнее его, он был бы готов уступить. Так я понимаю.
Лорд Дар-Халем поднимается с кресла, демонстративно охая, разминает плечи и затекшие ноги. Он не мастер долгих бесед и светского политеса, но до сути дела, кажется, добрался.
— Корвус, ты опять решаешь свои проблемы за счет других. Скажи королеве «нет».
— Я уже сказал «да». И у меня нет проблем. Проблемы могут быть у Аккалабата.
— Корвус, я тебя предупреждаю…
— Не смей. Меня. Предупреждать, — ровным, как зимние зеркала Эль-Зимбера, голосом прерывает лорд-канцлер. — Не смей. Мне. Приказывать. Давить на меня. Мне надоело.
— Что тебе надоело? — Дар-Халем вытаращивает темные совиные глаза в откровенном недоумении. Он уже взял со стола орад лорд-канцлера, аккуратно расправил и протягивает, но рука замирает на полдороге. Верховный лорд Дар-Эсиль сидит, плотно обхватив себя крыльями, и смотрит в одну точку. На лице у него выражение отчаянной решимости.
— Мне надоел ты, — тихо произносит он. — С твоими дурацкими идеями и потрясающим умением все испортить. Скажешь нет?
