— Сиди! — остановил его Роман.
Волна прошла, палуба выровнялась, и кок, пробежав по борту, поставил сковороду на палубу, вытер лицо и ладони ветошью, сел.
Костя изумился: все отнеслись к необыкновенной ловкости Трони, как к самому заурядному явлению. Руки потянулись к рыбе. Костя тоже взял целого бычка и с наслаждением стал есть нежное, сочное мясо и необыкновенно вкусный хлеб.
Ели молча, деловито, не спеша, как и работали. Костя старался подражать этим удивительным людям. Съел бычка, медленно потянулся за вторым, чувствуя себя таким же суровым и мужественным человеком.
Сковорода пустела. Михаил Петрович бросил за борт скелет бычка и сказал сонным голосом:
— Чайку бы...
— Сейчас поставлю, — ответил Троня.
— Нет! Чай вскипячу я, — решительно возразил Костя и пошел на корму.
— Давай кипяти, — согласился Троня, старательно выскабливая ложкой сковороду.
— Смотри чайник не утопи, — предупредил старшина.
Михаил Петрович залился смехом. Он смеялся долго, до слез, наконец вымолвил:
— Доставать-то со дна как будем без Тронькиной водолазной снасти? Нырять придется! А?
Троня пожал плечами.
— За чайник не беспокойтесь, достанем и так. А вот без аквалангов вам все равно не обойтись.
— Как так? — спросил Михаил Петрович, подмигивая Роману, старшине и мотористу.
— Очень просто. Как теперь не обойтись нам без мотора. Я читал про старых моряков-парусников. Они были против машин. Даже Наполеон в пароход не верил. Отсталые вы люди!
— Мы отсталые?! Роман, слышишь?
Ловцы захохотали. Старшина сказал с улыбкой:
— Ну что гогочете? Может, и правда скоро лов будем вести по-другому. Сеть-то — древняя штука.
Троня обрадовался поддержке старшины.
— Сетями еще в каменном веке ловили.
Михаил Петрович раскрыл рот, изображая удивление, и спросил, давясь от смеха:
— Капроновыми?
Троня сверкнул глазами, хотел было возразить, но в это время с кормы послышался Костин испуганный голос:
— Волна!
Оборвался смех. Головы повернулись, ища опасность, и замерли. С востока, сминая мертвую зыбь, прямо на кавасаки мчался гигантский вал.
— Ой!.. — простонал моторист и закрыл глаза.
Лицо Михаила Петровича подернулось серым налетом, он часто задышал, глядя на старшину.
Роман сказал:
— Ну, держись, ребята!..
Кузьма Ефимович вскочил. Он осмотрел суденышко, глянул на товарищей, молниеносно решая, что можно сделать в эту страшную минуту.
— Поднять якорь! — сказал Роман и бросился на нос.
— Не успеем, — остановил старшина и крикнул: — Встать! Носы не вешать! Держись за что можно, пока поднимет, потом ныряй подальше от борта. Трофим, Костя, не бойтесь! Это... — старшина не договорил.
