В соседней комнате шло совещание.
— Кажется, он и вправду не знает! — робко сказала медсестра. — Уж больно спокоен.
— Слушай! — прикрикнул на нее один из «врачей». — Была поставлена задача — узнать! И если мы ее не выполним, то сами окажемся на его месте! Ты понимаешь?
— Но задача какая-то нечеткая, — возразил другой. — Пойди туда, незнамо куда, принеси то, незнамо что. Его требования логичны, что ищем-то?
— А вот это не нашего ума дело! Пусть рассказывает все, что знает. Зачем он приходил, что говорил, о чем просил…
— Хорошо, — кивнула медсестра и направилась к двери.
Когда она вошла в кабинет, Александр уже сидел в кресле, а оживший санитар спокойно топтался рядом. Медсестра села на табурет рядом с креслом и сказала:
— Я вижу, вы человек разумный. Давайте без всех вот этих вот ужасов, — она звякнула инструментами. — Вы просто расскажете мне все. Зачем он приходил, что вы делали, что он говорил, о чем просил и что оставил вам на хранение.
— Но почему вы решили, что он что-то мне оставил?
Медсестра тяжело вздохнула.
— Да потому, что за ним следили от самого аэропорта до вашего дома. Он больше никуда не заходил. От вас он сразу направился в аэропорт. Ну не чай же он попить приезжал, в конце-то концов!
Александр сконцентрировался и попытался вспомнить. Чай! Да, конечно, чай!
Они сидели на кухне и пили чай. Его давний друг, может быть школьный, а может быть студенческий, внезапно, после стольких лет, явился к нему в гости. Они просто болтали, смеялись, вспоминали молодость.
— Женат? — спросил гость.
— Да, окольцевала одна красавица, — ухмыльнулся отец.
— Я ее знаю?
— Нет. Мы уже после твоего отъезда познакомились.
— Дети?
— Конечно! — засмеялся отец. — А иначе, как бы ей удалось?
Друг грустно вздохнул и покачал головой.
— А ты что вздыхаешь? Тоже попал?
— Я нет. Холост как патрон. Хотя пора бы уже…
— А что? Там за бугром нет баб?
— А ты знаешь — нет! То есть они, конечно, есть, но… языковой барьер.
— Так ты ж вроде по-ихнему шпрехаешь?
— Вот именно, шпрехаю! — засмеялся гость. — А для совместимости надо еще и думать на одном языке. А иначе… — он махнул рукой. — Понимаешь, юмор разный, философия жизненная разная. Они кажутся тупыми мне, а я, соответственно им. В общем… — и он снова тяжело вздохнул.
— Ладно, хватит о грустном! — улыбнулся отец. — Может, все-таки по рюмашке?
— Да нет, не пью я, — настойчиво повторил друг, озираясь вокруг и явно слегка нервничая.
— Ну, брат, я тебя прямо не узнаю! — возмутился отец. — Давно завязал?
